Конкистадор поневоле

Зато доска такая оказывается намного прочнее – при стесывании практически не повреждаются волокна. И гниет она медленней. Так что материал, пошедший на изготовление подъемного моста, был, по факту, намного выше качеством, чем аналоги далекого будущего. Если верить тому, что в свое время читал Семен, так же готовили доски для обшивки своих драккаров викинги – и пересекали на них океан!

Итак, бревна, доски да вдобавок хитрый, мастерам будущего такой и не снился, крепеж. И содержалось все это хозяйство в идеальном порядке, регулярно проходя осмотр и профилактический ремонт. Неудивительно, что, рухнув, мост не рассыпался на элементы, а организовал полякам шикарный переход через ров. Единственно, идти по нему пока не было смысла – надвратная башня была высокая и мощная, а ворота могли остановить любую атаку. Именно поэтому осаждающие уделили им особое внимание.

Те пушки, что имелись у поляков ранее, могли бить своими ядрами в ворота хоть до второго пришествия. Не те у них калибры. Зато новые орудия живо показали, чьи в лесу шишки. Стреляли они редко, от силы два залпа в час, если не меньше, зато и рокотали внушительно, и били качественно. Городские ворота были хороши, но противостоять против такой мощи их никто и никогда не планировал. А потому всем стало понятно: результат – лишь вопрос времени.

Весь день город кипел, словно муравейник. С внутренней сторона, перед воротами, возводили на скорую руку вторую стену. Точнее, баррикаду, массивную, хотя и не слишком высокую. По сравнению со стенами так и вовсе не производящую впечатления серьезной защиты. На взгляд Семена, проще было бы завалить проход, однако почему-то строили именно стену. Что же, те, кто здесь прожил всю жизнь, наверняка был компетентней в том, что касалось обороны крепостей с использованием примитивных средств. Поэтому он не умничал, а вместе со всеми таскал бревна и камни. Последних, к сожалению, было маловато, поэтому в ход шли даже разобранные печи-каменки из бань. И все равно получалось как-то убого. Ясно было, что хороший, грамотно спланированный штурм эта поделка не остановит.

Строительство шло практически до темноты, и Семен очень быстро выяснил неприятный для себя нюанс. Если физически он был с местными плюс-минус на одном уровне, то в плане выносливости они его заметно превосходили. Все же тренировки – это одно, а целый день ходить за сохой, по нескольку дней преследовать в лесу зверя или без кранов строить дома – совсем другое. Причем разница была столь заметна, что, дабы не потерять лицо, ему пришлось буквально сцепить зубы и работать, работать, работать… Пожалуй, единственным, что немного примиряло Семена с окружающей действительностью, был вид лейтенанта. Их несгибаемый офицер упахался ничуть не меньше – даже его подготовки тут не хватало. Однако же крепился и виду не показывал, так что приходилось соответствовать.

Тем не менее к вечеру всем миром да в авральном темпе стену все же соорудили. Оценив ее, Семен лишь морщился недовольно. Комар ее, разумеется, не пропустит, но вот против чего-нибудь более серьезного постройка выглядела явно слабовато. Тем не менее воевода был доволен, Матвей тоже… Странно все это, но уточнять детали не было ни сил, ни желания.

Семен до дома едва не полз, настолько устали мышцы. Лейтенант отстал. А потом и вовсе исчез куда-то. К пассии своей пошел, неугомонный, мелькнула в голове мысль. Откуда силы-то берутся… Впрочем, своя доля сермяжной правды в этом имелась. Завтра будет жарко, да и вообще идет война. Так что кто знает – может, все это в последний раз. Семен поймал себя на мысли о том, что зря он, наверное, отвергает откровенные намеки ученицы, однако мысли эти прошли краем затухающего сознания, после чего он просто рухнул и заснул, не ужиная и вообще ни на что не обращая внимания. Спать! Спа-ать! И плевать, что творится снаружи.

Откровенно говоря, никто даже не пытался ему мешать. Тем более что с наступлением темноты обстрел прекратился. Поляки тоже хотели отдохнуть, да и порох зря тратить на неприцельную по случаю нулевой видимости темноту тратить не жаждали. В ставшей оглушительной тишине обе противоборствующие стороны расползлись по норам, отсыпаться. Лишь часовые ходили туда-сюда по стенам, подсвечивая себе факелами. Все говорило о том, что завтра и впрямь будет тяжелый день.