Конкистадор поневоле

Вкус английских блюд и вид английских женщин сделали британцев самыми лучшими моряками в истории. Однако же на берегу они были солдатами хорошими, но ничем не выдающимися. Конкретно этот экземпляр, возможно, тоже служил когда-то на флоте. Потому, собственно, и мог попасть в диверсионную группу – тому, кто в шторм убирал паруса, стоя на качающейся аж до волн мачте, нет проблем взобраться на стену по привязанной к кошке веревке. Но вот запредельного мастерства в бою это ему не добавило.

Вооружен англичанин был абордажным тесаком – коротким, тяжелым, удобным для резни на тесной палубе или, как вариант, в таком вот узком проходе. И выпад Семена он блокировал уверенно. Однако продолжения не ожидал. Помимо длины клинка, выходец из двадцать первого века превосходил его и ростом, а значит, шириной шага. На миг связав тесак поворотом шпаги, Семен шагнул вперед, полоснул англичанина датой по запястью и, пользуясь секундной заминкой противника, шагнул еще раз, нанеся удар эфесом своего оружия.

Шпага сама по себе не так уж тяжела, иначе ей, учитывая длину клинка, просто невозможно работать. Однако массивный эфес, плюс масса самого Семена, плюс скорость его движения… В общем, англичанина просто смело, и, перешагнув через рухнувшее на камни бесчувственное тело, Семен едва успел парировать удар нового противника.

Этот был поляком. В темноте не было видно ни одежды, ни лица, да и в общем-то все это было у народа так перемешано, что не разберешь, кто что носит и как рожу бреет. Но вот саблю рассмотреть удалось отлично. И наверняка такое оружие кроме поляка никто таскать не станет. То, что клинок с утяжеленным концом сильно изогнут – ладно, единого стандарта в мире нет. Подобное можно встретить где угодно. Но вот крестовина с невероятных размеров поперечиной, толком руку не защищающей и здорово мешающей в бою… Такой изврат оружейной мысли таскать будет исключительно поляк. И причина одна-единственная – национальный гонор.

Рубиться столь неудобным оружием в тесноте – удовольствие ниже среднего. Семен четко, как на тренировке, увел вражеский клинок в сторону и тут же, не разрывая контакта, сделал выпад. Целился в плечо, попал в лицо. Тоже, в общем-то, неплохо. Выдернул шпагу из трупа – и обнаружил, что враги закончились.

Все же народ, сбежавшийся сюда, имел представление, с какой стороны держать саблю. Может, средний уровень и был пониже, чем у наемников, однако сейчас его вполне хватило. Диверсантов кого порубили, кого пристрелили, а парочку, включая нокаутированного Семеном англичанина, тупо повязали.

Но то, что противники здесь и сейчас подошли к концу, не значило, что окончен бой. Хотя бы потому, что поляки сообразили, похоже, о провале диверсантов и вместо того, чтобы тихо-мирно отойти на ранее занимаемые позиции, ринулись на штурм. Ну да, они что, зря ночью вставали и топали в темноте черт-те куда? Как же тут просто так уйти и не подраться?

На штурм они и впрямь пошли лихо. В какие-то секунды дошли до стен, не обращая внимания на довольно плотный огонь. Это, впрочем, и неудивительно – ночью точность его невелика. Да и погибших товарищей не увидишь, что на душевном комфорте сказывается самым положительным образом. Ров атакующих практически не задержал. Еще во время прошлых штурмов его удалось завалить фашинами, и очистить водную преграду не удалось. Имелся у поляков свой аналог снайперов, которые подстрелили несколько самых смелых. Теперь штурмующие прошли по рву, аки посуху, моментально установили лестницы и полезли на стены.

Семен побежал туда же, но с другой стороны. Рядом бежали, орали, пихались, бряцали железом другие люди, и это было правильно. На стенах пока что народу чуть. Если поляки успеют – сомнут, и тогда их уже не остановить. Вот и бежали, спотыкаясь на узких крутых ступенях и рискуя упасть и переломать себе все, что можно.

Успели. Семен лихо, на бегу, смахнул шпагой кисть руки, ухватившуюся за край зубца. Не обращая внимания на вопль покалеченного, шагнул к следующему проему, тут же, не глядя, ткнув в него шпагой. Успевший забраться на стену наемник, получив в живот двадцать сантиметров стали, сложился вдвое и без звука вывалился туда, откуда пришел. Еще один успел залезть, широко размахнулся саблей – и забыл, что смотреть надо на триста шестьдесят градусов. Позади него словно из-под земли вырос стрелец, взмахнул бердышом…

Что же, как говорила Анна Каренина, все люди делятся на две части. И те, кто лез на стены, исключениями не были.

Рядом так же, железом и порохом, встречали незваных гостей другие защитники города, и было ясно – вломиться с ходу поляки не сумели, а значит, и этот штурм будет отбит. Главное, продержаться, пока у ляхов не кончится первый запал, а там уже будет легче.