Конкистадор поневоле

А ему самому – минус, потому что девушка увлеклась, а сам учитель оказался чуть менее проворен, чем требовалось. В результате в рубахе на груди образовалась изрядная дыра, что было запланировано. А в мышку вместо царапины – глубокий, мгновенно налившийся кровью разрез. Больно…

– Ой!

Это уже Матрена, сам-то Семен все же сдержался. Даже улыбнулся:

– Чего ойкаешь? Тащи сюда мою аптечку.

– Чего?

– Шкатулку белую с красным крестом. У меня возле мешка.

Матрена понятливо кивнула и исчезла, словно испарилась. Шустро бегает, ничего не скажешь. И вернулась моментально. Семен еще только, морщась, закончил стягивать испорченную рубаху, а она уже стояла, держа в руках аптечку. Оставалось проделать нехитрые процедуры, благо ничего особо серьезного шпага натворить не успела, и сесть на пока еще не распиленное на дрова бревно. Прислониться к теплым доскам забора и расслабиться под лучами на удивление яркого этим утром солнца, переводя дух.

Х-ха! А ведь правы те, кто утверждает: для того, чтобы прошла голова, достаточно стукнуть себя молотком по пальцу. Во всяком случае, сейчас голова не болела совершенно. Да и рана, откровенно говоря, тоже – саднила немножко, и только. Наступило какое-то легкое, абсолютно не согласующееся с навалившимися проблемами состояние. В конце концов, молодости вообще не свойствен пессимизм. Ну, случилось – и ладно. Прорвемся!

Матрена села рядом. На приличествующем по местному провинциальному этикету расстоянии. Х-ха! Еще немного – и оно считалось бы практически интимным, а так – всего лишь крайне близким. Дома так в парке могли бы сесть на скамейку незнакомые люди, старающиеся друг другу не мешать. К слову, выглядела девушка практически не уставшей – то ли люди здесь были выносливей своих потомков, то ли разница в возрасте сказывается. Хотя, по местным меркам, она и считается непринципиальной.

– А как зовут твою девушку?

Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Семен даже не сразу понял, о чем речь. Затем все же сообразил и нахмурился:

– Подслушивала?

– Aгa… Ты не бойся, я никому не расскажу о вас.

Вот ведь шпионка… А с другой стороны, чему удивляться? От таких меньше всего ждешь подвоха – стереотипы, чтоб их! Помнится, в сопливой юности приходилось ему видеть сериал о том, как из подростков готовили убийц, и у них все получалось! Здесь тот же стереотип, он воспринимает Maтрену совсем еще соплей, забывая при этом, что по меркам семнадцатого века она уже давно взрослая. И что теперь делать? Не убивать же ради сохранения тайны?

– Ольгой ее звали.

– Красивая?

Семен задумался на миг, потом развел руками.

– Обычная. Не королева красоты. Ну, так и я тоже обычный.

– Ты очень красивый.

Да уж, непосредственность этого дитя природы… внушала. Семен вздохнул:

– Не обижайся, но я не думаю, что нам стоит это обсуждать.

Возможно, простонародное «заткнись» сработало бы лучше. Витиеватый же слог будущего на Матрену не подействовал совершенно. Она, скорее, всего, даже не поняла намек.

– Все равно красивый.

– И с чего вас, девушка, это заинтересовало?

Возможно, разговор он продолжил зря, но плыть по течению было проще всего. Матрена пожала плечами:

– А я тебя выбрала.

– То есть?

– Мне мама говорила, что выбирает всегда женщина. Мужчина может предложить, может взять силой, но, в конце концов, выбор все равно за нами. Хотя бы жить или умереть.

Вот и приехали. Совершенно бредовая ситуация. Положила на него взгляд местная красотка с опасным папашей. Он, конечно, по здешним меркам достаточно видный мужчина, однако же романы пока заводить однозначно лишнее. Больно уж много проблем они могут в перспективе доставить. Да и вообще, прежде чем влюбиться в пару сияющих глазок, стоит проверить, что это не солнечные лучи, проникающие через её голову сзади. Причем с ходу убедиться в этом, как правило, не получается.

И потом, Семен не собирался оставаться в этом времени. Хотя бы потому, что там актуальна была поговорка: Если у планеты Земля есть задница, то она находится на Чукотке. Здесь же то самое место было абсолютно везде, куда ни ткни пальцем. Так что домой – и точка! А возвращаться и тащить с собой дикарку – нет уж, нет уж! Равно как и бросать здесь свою женщину – тоже как-то не комильфо. И что теперь прикажете со всем этим делать? Разве что попытаться аккуратно свернуть разговор.

– Твоя мама была мудрой женщиной, – подумав, согласился Семен. – Только не молодая ли ты для такого выбора?

– Я? В моем возрасте мама уже первенца родила. Правда, он умер…