Конкистадор поневоле

Лесом они ушли километра на три, после чего остановились на отдых. Все же тащить раненого на себе довольно сложно. Правда, к его чести, он все же часть пути прошел сам, но шатало его, как пьяного. Очень похоже, помимо ранения тут имела место быть еще и контузия. То ли головой ударился, когда падал, то ли последствия все той же пули.

Впрочем, Семен тоже был не в лучшей форме. Это в горячке боя многое не замечаешь, на адреналине идешь сам и тащишь груз, но останавливаешься – и считай, все, туши свет. Моментально и усталость приходит, и боль в мышцах. А главное, он и сам был ранен, причем дважды. Несильно, однако же когда адреналиновая анестезия закончилась, это моментально добавило «приятных» ощущений. Лейтенант перевязал, конечно, чтобы кровью не истекал, но радости все это уж точно не добавляло.

Вот и сидели теперь, отдыхали. По всему выходило, что здесь и заночуют – собак у поляков вроде бы не было. Жаль, что костер не разведешь – опасно, и припасов никаких. Ну да ничего, главное – живы, это уже немало.

Вот только жизнь – она совсем не малина. Хотя бы потому, что ночи здесь холодные, а с одеждой дело швах. Это с оружием нормально – при себе и холодное, и огнестрельное, а вот со всем остальным – увы. У лейтенанта еще более или менее – кафтан, поверх него бронежилет. У Семена заметно хуже – тот же кафтан, но изрядно порванный и испачканный кровью. У раненого – ничего, штаны да рубаха, еще повезло, что сапоги есть. К тому же его изрядно знобило от кровопотери. И единственное, наверное, что им оставалось – это закутать его во что можно, радуясь, что хотя бы комары моментом не воспользуются.

Хе-хе! Хорошо еще, что они мужчины, в ином случае нашелся бы какой-нибудь ортодокс, да осудил за бесстыдство. И плевать ему, что тут творится! Бывают такие, и немало. Впрочем, на их мнение всегда есть контраргумент. Какой? Ну, хотя бы тот, что бог создал людей голыми, поэтому нудизм где угодно и когда угодно не может оскорблять чувств верующих. А кому не нравится – получит в морду!

Увы, даже эти мысли отвлекали от мрачной реальности мало. Повесил сам себе на шею обузу, мрачно думал Семен, в хорошем темпе сооружая шалаш. К слову, делать это он не умел, но лейтенант в плане всяких полезных для жизни умений был сродни энциклопедии. И в результате роль Семена уверенно сводилась к сбору и доставке веток, из которых напарник в темпе сооружал вполне сносное жилье. Без удобств, конечно, ни санузла, ни джакузи, но зато в таком хотя бы ночью не околеешь.

– Все, отлеживаемся, – выдохнул лейтенант, закончив. – Черт, жрать-то как хочется!

Желудок Семена предательски заурчал. Он, конечно, плотно позавтракал, но потом много дрался и еще больше бегал, да и солнце уже клонилось к закату. Немного подумав, он выдохнул:

– Знаешь, ты как хочешь, а я сейчас к городу двину, – и после короткой паузы добавил: – Попытаюсь чем-нибудь разжиться.

Еще полгода назад ему и в страшном сне подобное не могло бы присниться. Вечером, одному, по лесу, да еще и по доброй воле! Сейчас же он не сомневался ни в своей способности дойти до места, ни в правильности своего решения. А главное, лейтенанта его слова совсем не удивили.

– За девчонкой своей пойдешь?

– Нет, – соврал Семен.

Лейтенант окинул его многоопытным взглядом, хмыкнул недоверчиво, но промолчал. Вместо этого натянул бронежилет прямо на рубаху и встал:

– С тобой пойду.

– А…

– Ничего с нашим героем не случится. Он к такой жизни куда привычнее нас. Одежда есть, крыша над головой тоже какая-никакая имеется. Пару местных пистолетов я прихватил, отдам ему, так что безоружным не останется. Ты готов?

– Нищему собраться – только подпоясаться.

– Ну так пошли!

Они и пошли. Лейтенант практически бесшумно шагал впереди, Семен топал следом. Получалось у него заметно громче. Впрочем, сейчас это было непринципиально: во-первых, до города далеко, а во-вторых, там сейчас творился знатный бардак, и за криками, визгами да стрельбой услышать, как идет по лесу человек, можно было, лишь ведя целенаправленный поиск.

Вышли они на удивление точно. Аккурат к лагерю поляков, сейчас пустому. Все правильно, осаждающие наконец одержали победу и сейчас активно снимают стресс грабежом, насилием и убийствами. Все старо, как мир, и «три дня на разграбление» – традиция, уходящая в глубину веков.

Неудивительно, что в лагере не оказалось даже часовых, только тяжелораненые. На глазах Семена один из них с трудом выбрался из дома, справил малую нужду и со скоростью беременной улитки заполз обратно. А еще на краю леса обнаружилось несколько десятков могил. Приятно, черт! Аж на сердце потеплело. Только лейтенант на этот комментарий товарища лишь поморщился:

– Знаешь, говорят, когда Илья Муромец дрался со Змеем Горынычем, то снес чудищу поганому две головы, а тот Илье – всего одну. Вот так богатырь и победил по очкам.