Конкистадоры. История испанских завоеваний XV-XVI веков

Писарро уже не было на острове Гальо. В самом начале своего долгого одинокого бдения вблизи побережья Южной Америки он и его компаньоны решили покинуть остров. Нам неизвестно, по какой причине. По всей вероятности, это пустынное место и ощущение абсолютной заброшенности так подействовали на их нервы, что любая альтернатива стала предпочтительнее, чем беспомощное ожидание голодной смерти. С ними по-прежнему были индейцы, захваченные Руисом, – люди, способные построить плот и управлять им. Вероятно, именно они посоветовали испанцам переместиться на семьдесят пять миль обратно вдоль побережья, на остров Горгона. Это красивый остров с великолепными песчаными пляжами с южной стороны и девственными лесами в средней части. Лес дал материал для строительства поселения на восточном побережье острова, для сооружения прочных укрытий. Что еще более важно, остров этот гористый, на нем возвышаются три пика, самый высокий из них достигает 1296 футов. Остров расположен в очень влажном поясе побережья, и многочисленные потоки обеспечивали испанцев обилием свежей воды. Горький, но необходимый опыт и советы индейцев научили их жить дарами земли, и когда Руис их нашел, маленькое селение было уже достаточно организовано, чтобы поддерживать крепость духа традиционной молитвой утром и пением гимнов вечером. Несмотря на длительные лишения, только двое испанцев оказались настолько больны, что были не в состоянии отплыть с экспедицией, их оставили на попечении индейцев. Двое перуанцев, однако, отправились с Писарро.

Теперь на юг. Все дальше на юг, навстречу ясной погоде; все шквалы позади – мимо Гальо, мимо Такамеса, по спокойному морю с легким попутным ветерком. Через несколько дней испанцы пересекли экватор и увидели мыс Пасадо, самую южную точку, достигнутую прежде Руисом. Всего через три недели после отплытия с Горгоны они дошли до мыса Санта-Элена, очень заметной, если подходить с севера, горы из кремнистого сланца с плоской вершиной. Обогнув длинный песчаный мыс у ее подножия, испанцы вошли в большой залив Гуаякиль, из которого иногда, утром ясного дня, прежде чем соберутся неизменные дождевые тучи, можно увидеть вулканическую вершину Чимборасо высотой 20 702 фута, поднимающуюся из окутывающего нижние склоны Анд тумана.

Здесь, в этом мелководном заливе, плоская, покрытая мангровыми зарослями дельта ручья заканчивается яркой зеленью заросшего деревьями острова Пуна. Длина острова с северо-востока на юго-запад составляет двадцать семь миль, ширина – четырнадцать миль. С моря кажется, что его ровные мангровые заросли сливаются с такой же ровной зеленью дельты. Во время этого первого разведывательного плавания испанцы не рискнули сунуться между опасными, заливаемыми приливом отмелями и илистыми банками устья реки Гуаяс, а потому так и не узнали, что это остров. Они встали на якорь у высокого – более 2000 футов – юго-западного конца Пуны. И по сей день он покрыт густыми зарослями лауреолы, большого индейского лавра, дающего отличную древесину.

Итак, испанцы прибыли наконец в землю обетованную, в южном конце залива, где встали на якорь на ночь на безопасном расстоянии от рифов и с подветренной стороны от рваного скелетообразного массива острова Санта-Клара. Утром они были уже в заливе Тумбес (3°30' ю.ш.), и сам город постепенно вырастал перед их глазами. Его башни и храмы едва возвышались над культурной зеленью дельты в резком контрасте с коричневым тоном отдаленных от берега безводных районов. Тумбес, о котором идет речь, лежит в нескольких милях к юго-западу от современного города на берегу Рио-Корралес, самой южной ветви дельты реки Тумбес. Когда прибыл Писарро, из города как раз отправлялась целая флотилия бальсовых плотов, несших на себе многочисленное войско. Направлялись они в набег на остров Пуна. Исполнившись любопытства при виде необычного судна, индейцы подошли ближе. Писарро пригласил их вождей на борт и приказал двум своим перуанцам, которые во время долгого пребывания на Горгоне овладели начатками испанского, все им показать. На просьбу о провизии вскоре прибыли с берега еще плоты, груженные дичью, рыбой и овощами, в том числе сладким картофелем, а также маисом и, очевидно, несколькими ламами. Это удивительно, так как лама живет высоко в Андах, а Тумбес по крайней мере на сто миль отстоит от ее ближайших естественных пастбищ. Если это описание верно, то это были первые живые образцы перуанских «овец», увиденные испанцами.