Конкуренты

Но подружились девчонки, как только встретились тогда, еще в доме Никитоса. Почему потянулись друг к другу две совершенно непохожие натуры: утонченная, аристократичная Златка с гипертрофированным чувством собственного достоинства и, так сказать, человек из народа, простая и незатейливая, но добрая и ласковая Дригиса. Насчет бывшей у обеих в биографии рабской доли можно было не обольщаться, потому что Дригиса была в этом качестве максимум полгода и не успела в полной степени осознать, так сказать, все прелести, а вот Златка имела полноценных десять лет рабского стажа.

Бобров совсем запутался в рассуждениях и, отбросив их далеко в сторону, улыбнулся девчонкам. Они поняли совершенно правильно и, ухватив его с двух сторон за руки, заговорили наперебой:

– Ты договорился с Санычем или будешь ставить его перед фактом?

– А Сережка тоже идет?

– А где мы будем там жить?

– А что взять с собой?

Бобров обнял Златку за талию (Дригису он обнимать не стал, чтобы не давать Сереге повода для ревности, все равно ведь узнает) и постарался обстоятельно ответить на каждый вопрос.

– Да, конечно, договорился и мы все плывем на совершенно легальных основаниях. Серега идет обязательно, потому что он мне будет нужен в дороге. Жить мы будем в отдельных каютах, и как раз сейчас их отделывают, поэтому поговорите с горничными, чтобы

они озаботились постельными принадлежностями. С собой берите что хотите, но постарайтесь не перегружаться. Это все-таки морское путешествие и, к примеру, косметика и парфюмерия вам там ни к чему.

– Ну как же, – сказала Златка и капризно оттопырила нижнюю губу. – Мы что, не будем сходить на берег в городах?

– Да, действительно, – покаялся Бобров. – Это я как-то упустил из вида.

Бобров не стал говорить девчонкам, что они для начала пройдутся вдоль берега Крыма до Тендровской косы в поисках затаившихся пиратов. Ни к чему это им пока знать. Пересидят в каюте в случае чего. Зато потом до самого Босфора...

Вышли пораньше, еще до рассвета, потому что Вован не хотел, чтобы жители города были свидетелями. И между прочим правильно не хотел – зрелище большого корабля, выходящего из бухты с голыми мачтами при полном отсутствии гребцов могло оказать на

слабонервных греков совершенно непредсказуемое влияние. А ведь корабль еще и дымил. Поневоле вспомнится миф о Тифоне или какой-нибудь Лернейской гидре. Впрочем, поймав благоприятный ветер, Вован приказал машину отключить для экономии дров. В северо-западном Крыму, куда направлялся «Трезубец» с дровами было напряжно.

И Златка и Дригиса собой палубу не украшали. Девчонки погрузились на корабль, даже не успев проснуться. Бобров отвел их в каюты, где они моментально отключились, тем более, что небольшая бортовая качка убаюкивала лучше всякой колыбели, а обе подруги морской болезнью не страдали.

Бобров тихо радовался, потому что не мог придумать объяснение курсу корабля на север. Они, конечно, намечали начать свой круиз с Ольвии, но та лежала на северо-запад. Впрочем, Бобров недолго предавался самобичеванию, утешившись тем, что Златка не обязательно пойдет смотреть на компас, чтобы проконтролировать курс, да и не особенно ей это надо.

Пока они стояли с Вованом и Серегой на шканцах, солнце поднималось по правому борту, «Трезубец», лихо кренясь, оставлял за правой раковиной будущий мыс Лукулл.

– В Керкинитиду будем заходить? – спросил Бобров капитана.

– Да ну ее, – поморщился Вован. – Я вообще собирался пройти мористее, чтобы нас и видно не было. Надо думать, там, у пиратов могут быть и глаза и уши. Мы и Калос-Лимен так же минуем. Охотиться, так охотиться.

Бобров еще какое-то время смотрел на проплывающий справа обрывистый светло-коричневый берег, потом повернулся к Вовану.

– Я пойду в каюту досплю. Что-то глаза закрываются.

– Валяй, – отозвался тот и крикнул рулевому. – Круче бери к весту! Еще круче!

Когда Бобров спустился к себе в новоотделанную каюту, сон у него сразу пропал. Он остановился в дверях, разглядывая завлекательную картину, состоящую из Златки, живописно расположившейся на широкой кровати. Кровать конечно, была не чета кровати, находящейся в Бобровской спальне, но все равно достаточно велика. Златка занимала ее центр, немыслимо изогнувшись и при этом, видимо, чувствуя себя совершенно комфортно. Золотые волосы ее лежали на подушке в совершеннейшем беспорядке, наличием одежды она себя, как всегда, не утруждала, а то легкое покрывало, накинутое, скорее всего, когда было еще прохладно, прикрывало ее теперь чисто символически. Так что и полные груди с вишенками сосков и длинные стройные ноги в неярком свете, сочащемся из иллюминатора, выглядели таинственно и прекрасно.

Бобров прерывисто вздохнул, и тихонько прикрыл дверь, улыбаясь немного грустно и мечтательно.

– Ты чего, передумал? – спросил Вован, когда он вернулся на шканцы.

Бобров только рукой махнул.