Конкуренты

– И нам пора, – сказал Вован. – Куда мы теперь? К Ольвии?

– Да, пожалуй, – согласился Бобров. – Успеем до заката?

Вован посмотрел на паруса.

– Ветер слабоват. Под парусами, скорее всего, не успеем. Пройдем часть пути под машиной. Все равно никто не увидит.

В город, расположенный на правом берегу широкого лимана, «Трезубец» пришел примерно за час до заката. Солнце красиво освещало стены и башни, рисующиеся темным контуром на фоне розового горизонта.

– Ветрено, однако, будет, – произнес Вован.

Корабль, преодолевая течение, довольно слабое из-за разлива, продвигался к верхнему концу города, где были расположены пирсы порта. Вован не собирался швартоваться, а просто хотел встать на якорь поблизости. Из-за вероятности шторма с «Трезубца» сначала отдали кормовой якорь и, только поднявшись вверх на несколько десятков метров, в воду полетел носовой. Надежно раскрепившись на двух якорях, корабль лишь слегка поводил носом под действием течения.

На берег ехать было поздно, и компания уселась на юте за капитанский столик, чтобы отужинать, сочетая процесс принятия пищи с лицезрением вечерней Ольвии. Летом долго не темнеет, но огоньки кое-где все же загорались несмотря на то, что сумерки только-только охватили город. Бобров всегда поражался тому, как в древних городах почти моментально замирает уличная жизнь едва только садится солнце. Вот у них в поместье такого не было. Может потому, что усадьба была довольно ярко освещена снаружи. Ну да, Бобров не жалел керосина на лампы. Но ведь и люди не сидели по помещениям, а с большим удовольствием находились на улице. Выходит, все дело в наружном освещении. Но ведь это не проблема для городов настолько продвинутых, к примеру, как Херсонес или та же Ольвия. Что же их останавливает? Нежелание или просто отсутствие необходимости.

Наконец солнце село и город тут же погрузился во тьму. Горели только факелы на башнях. Бобров поморщился – факел это баловство. Солдат из-за этого факела становится слеп как крот и супостату ничего не стоит его уконтрапупить, спокойно подобравшись на расстояние выстрела.

– Вы как хотите, а я спать, – сказал Вован, поднимаясь.

Остальные последовали за ним. Палуба была темна и только из нескольких иллюминаторов на воду ложились щупальца света.

Златка, освободившись от одежды, словно она ее угнетала, уселась, скрестив ноги на постели, и набросила на плечи снятое с нее покрывало.

– Расскажи мне про страховую премию, – потребовала она вдруг.

Бобров даже рот разинул.

– Ты чего? – спросил он осторожно. – Недоспала или переела?

Златка ему лучезарно улыбнулась.

– Вов Саныч сегодня так сочно выражался по части какой-то страховой премии, когда вы заплющили этого злобного пирата, что мне захотелось узнать что же это такое. Так что давай, объясняй.

Бобров вздохнул, сел рядом и прикрылся краем покрывала, ощутив тепло и гладкость Златкиного бедра.

– Ну слушай. Страхование это такая защита, вернее, способ ее. Возьмем, к примеру, купца. Купец ведет деятельность на свой страх и риск. Никто ему не помогает и только может быть иногда власть имущие идут навстречу и могут даже уменьшить или вовсе отменить пошлины. А иногда, правда, очень редко, могут развесить вдоль большой дороги нескольких разбойников или тех, кому просто не повезло.

– Так, – понятливо сказала Златка. – И на этом фоне вы?..

– И на этом фоне мы, – согласился Бобров, – предлагаем купцу конкретную помощь, выраженную, чтобы ему было понятнее, в серебре.

– Сюрреализм какой-то, – подумал Бобров. – Сижу ночью на кровати рядом с красивой до изумления, обнаженной девушкой и рассказываю ей о страховании. А она, что самое главное, внимает с интересом.

Бобров покосился на Златкин профиль, уловил лукавую усмешку и вскричал:

-Ах, ты негодница! Да я тебя!..

Что он собирался сделать, Бобров досказать не успел, потому что Златка ловко накинула на него свое покрывало и, вывернувшись из-под карающей длани, перекатилась на другую сторону кровати. Бобров выпутался из покрывала и, страшно рыча, бросился за девушкой вокруг кровати. Она ускользнула, грациозно прогнувшись в тонкой талии. Светло-соломенная грива волос метнулась прямо перед Бобровским лицом, и Златка замерла, пригнувшись, по другую сторону кровати. Полные груди ее слегка подрагивали, и она улыбалась столь завлекательно, что Бобров совсем потерял голову и вместо того, чтобы продолжить игру, бросился через кровать напрямик. Златка только и успела пискнуть:

– Пощады.

Все закончилось вполне ожидаемо. Бобров валялся на спине расслабленный и ублаготворенный, а Златка, положив растрепанную голову ему на плечо, водила шаловливым пальчиком по телу, заставляя его непроизвольно вздрагивать.

Утром Серега, каюта которого располагалась за переборкой, сказал в пространство с ноткой зависти:

– Ну и здоровы некоторые вопить.

Бобров подумал, что звукоизоляция оказалась явно недостаточна. А Златка ответила:

– А вот не надо завидовать.