Конкуренты (ЛП)

— Я подумала, что мы могли бы пойти на вечеринку.

— Мы?

— Ага.

— Ты хочешь, чтобы я пришел на вечеринку Стерлингов?

Я кивнула.

— Как думаешь, что скажет твой дедушка?

— Я ему уже рассказала. Он... это переживет.

«Надеюсь, — мысленно добавила я. — По крайней мере, на этот раз он не сказал: только через мой труп, когда я упомянула, что хочу познакомить его с Уэстоном. Это прогресс».

Уэстон постучал пальцами по рулю.

— Хорошо, я пойду.

Я округлила глаза.

— Правда?

— Это важно для тебя, верно?

— Да. Я знаю, что вы с дедушкой поладите, когда узнаете друг друга получше.

Уэстон покачал головой.

— Давай умерим ожидания, чтобы не разочаровываться?

Я улыбнулась.

— Хорошо.

Мы проехали туннель, и Уэстон повернул направо, а не налево.

— Разве мы не домой едем?

— Мне нужно заехать в «Графиню».

— Зачем?

— Э-э... Мне случайно отправили туда посылку. Я сделал заказ с твоего аккаунта, а там указан адрес «Графини», я это не заметил.

— Я так устала, — сказала я с зевком. — Это важно? Я могу принести ее домой завтра после работы.

— Важно.

— Что в посылке?

Он помолчал с минуту.

— Не твоего ума дела.

Я ухмыльнулась.

— Мой рождественский подарок?

Мы остановились в квартале от «Графини». Уэстон отстегнул ремень и открыл дверь.

— Я подожду тебя здесь.

— Нет.

— В смысле? Почему я не могу подождать тебя в машине?

Уэстон провел рукой по волосам.

— Потому что посылка в твоем офисе, а у меня нет ключа.

Я потянулась за сумочкой.

— Я дам тебе ключи.

Уэстон простонал.

— Просто пойдем со мной.

— Но я устала.

— Это ненадолго.

Я фыркнула.

— Ладно. Но иногда ты меня раздражаешь. Ты в курсе?

Он что-то проворчал, но все же обошел машину, чтобы открыть мне дверь и подать руку. Его ладонь казалась горячей и потной.

— В твоей машине руль с подогревом?

— Нет.

— Тогда почему у тебя такие потные руки?

И Уэстон скорчил гримасу и потянул меня к «Графине». Его радостное настроение сменилось раздражением. Он отмахнулся от швейцара и сам распахнул передо мной дверь.

Войдя внутрь, я сделала несколько шагов и застыла как вкопанная.

— Что... что это?

— А на что это похоже?

— На самую большую рождественскую ель в мире.

Я задрала голову. Ель, стоявшая между двумя изогнутыми лестницами, которые вели на второй этаж, почти касалась потолка. Она должна была быть тридцати футов высотой.

— Тебе нравится? – спросил Уэстон, подводя меня ближе.

Я покачала головой.

— Я в восторге. Такая большая!

Уэстон подмигнул и наклонился ко мне.

— Я что-то подобное уже слышал, только со словом «такой».

Я рассмеялась.

Подошел Лен из отдела технического обслуживания. В одной руке у него был удлинитель, а в другой – электрический шнур с вилкой. Он посмотрел на Уэстона.

— Готовы?

— Как никогда прежде.

Лан вставил вилку в удлинитель, и ель загорелась белыми огнями. В гирлянде было, наверное, тысяча мерцающих лампочек. Это завораживало. Я таращилась на это волшебство, ничего не замечая вокруг, и только почувствовав какое-то движение, отвела от ели взгляд.

Мир остановился. Исчезло все, кроме Уэстона, которой стол передо мной на одном колене.

Я прижала руку ко рту и сморгнула слезы.

— Боже мой, а я ведь не хотела выходить из машины!

Уэстон усмехнулся.

— Твое упрямство не входило в план, но это чертовски логично, тебе не кажется? Нам пришлось спорить прямо перед тем, как я сделаю тебе предложение. Улыбки, розы, радуги и единороги – это не про нас.

Я покачала головой.

— Ты прав. Это были бы не мы.

Уэстон глубоко вздохнул, взял меня за руку, и наконец я поняла, почему у него вспотели ладони. Мой дерзкий мужчина нервничал. И не он один. Я прижала другую его руку к своей груди, где неистово колотилось сердце.

Уэстон прочистил горло.

— София Роуз Стерлинг, до встречи с тобой в моей жизни не было ни смысла, ни цели. Теперь я знаю, почему — я ждал тебя, чтобы полюбить. Сердце подсказывало это с самого первого дня, как мы переступили порог «Графини». Однако это казалось бессмысленным, и мне потребовалось время понять, что любовь не обязательно должна иметь смысл; она должна делать нас счастливыми. И ты делаешь, Соф... ты делаешь меня невероятно счастливым. Я хочу провести остаток жизни, споря и мирясь с тобой. Окажешь ли ты мне честь, став моей женой? Потому что я бы не захотел ни одну спутницу в мире, кроме тебя?

Слезы текли по моим щекам. Не знаю почему, но я опустилась на колени и прижалась лбом к лбу Уэстона.

— Как я могу отказать, когда ты наконец правильно процитировал Шекспира? Да! Я выйду за тебя!

Уэстон надел мне на палец кольцо с великолепным бриллиантом, и тысячи огней на ели потускнели в сравнении с его блеском.

Уэстона по обыкновению обнял меня за шею, сильно сжал и притянул к себе.

— Хорошо. А теперь заткнись и дай мне поцеловать тебя.

Он целовал меня посреди вестибюля, перед большой рождественской елью, казалось целую вечность, а когда нам пришлось прерваться, чтобы глотнуть воздуха, раздались аплодисменты. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять — это в нашу честь. Лобби заполнили люди, и они хлопали нам.

Я огляделась вокруг. Тут был мистер Торн и… я несколько раз моргнула.

— Это...?

Уэстон улыбнулся.