Коновницыны в России и в изгнании

Между тем, в Ялте, представители великих держав вместе со Сталиным решали судьбу мира, обещая освободить человечество от страха.

На той конференции было решено создать кадры польской армии. Стали освобождать поляков. Освободили неожиданно и меня. Через Персию нас отправили в Палестину. Я принимал участие в сражениях в Египте и, наконец, как ДиПи попал в Германию.

Моя жена и дети остались в Польше. О их судьбе я ничего не знаю. Я боюсь им писать из заграницы, так как смогу им повредить.

* * *

Среди больных в санатории есть молодые, есть старые, женщины, мужчины. Есть толстые, а есть очень худые. Эти последние – ближайшие кандидаты в другой мир. Администрация старается их сплавить в другой санаторий, убеждая, что здешний климат им не подходит. В действительности санаторий дорожит своим «рэномэ», доказывая статистикой, что в их санатории умирает очень небольшой процент.

На этом рукопись графа Петра Алексеевича, моего покойного свёкра, заканчивается.

Графиня Е. А. Коновницына. Америка

По просьбе мужа, я постаралась описать жизнь Петра Алексеевича и нашу жизнь в Америке, хотя бы вкратце. Я начну не с того момента, когда он приехал, а с того, что предшествовало его приезду. Прежде всего надо сказать, что Пётр Алексеевич писал свои воспоминания для своих потомков, но мы находили всё им написанное настолько интересным, что посчитали необходимым это опубликовать. Пётр Алексеевич – очевидец событий, которые он изложил подробно. Всё, что ему пришлось пережить в России и заграницей, он воспринимал весьма болезненно, но иногда и с юмором. Вообще Пётр Алексеевич был талантливым художником, интересовался, любил и знал музыку и сам немного попевал. Он обладал особым «талантом»: был предупредителен, доброжелателен, всегда приветлив, ласков в обращении, любил пошутить (особенно с внуками), любил и понимал искусство.

Итак, я начну с момента прибытия меня с моими родителями в США в 1949 году.

Мне было 16 лет, когда я с моими родителями приехала из Бремерхафена в Нью-Йорк на американском военном корабле в 15 тонн. Пройдя всевозможные проверки и «скрининги» мы были рады, что наконец едем в Америку. Нас кормили военным пайком, много и сытно. Моя мама и я были отделены от отца и помещены в общую женскую каюту. Мы наслаждались морским воздухом, гуляя по палубе, звездным небом по вечерам, даже довольным видом пассажиров. Мне все было ново, все интересно. Первые два – три дня всё было хорошо, но когда началась качка, сначала бортовая, я шла по коридору и меня бросало с одной стороны на другую. Я старалась держаться за поручни, но не могла устоять и с трудом добралась до нашей каюты. Когда же началась качка то килевая, то бортовая, я не могла поднять голову от подушки. И не я одна, некоторые наши попутчицы были в таком же жалком состоянии. В лаборатории мне дали таблетки от качки, которые на меня действовали успокаивающе, но я едва могла стоять на ногах. Когда качка прекратилась, мы стали любоваться летающими рыбами и наслаждаться штилем. Все вошло в нормальное русло.

Переход длился 10 дней. В Нью-Йорке нас встретили знакомые и предложили моим родителям остаться. Они обещали устроить их на работу.

– Куда вы поедете в глушь? Оставайтесь здесь. Нью-Йорк полон русскими, все работают, все довольны.

Мы поехали на поезде с пересадкой в Чикаго на Лос-Анджелес. Это заняло 3 дня. Когда мы проезжали через Техас, в поезде стало жарко. Я решила выйти из поезда на одной из остановок, чтобы освежиться. На меня пахнуло таким жаром, что я мгновенно вернулась в вагон. Оказывается в поезде было охлаждение. Благотворительная американская организация в Нью-Йорке дала отцу на проезд по 20 долларов на каждого из нас троих. В Чикаго отец накупил продуктов и и мы питались этим всю дорогу до самого Лос-Анджелеса.

В Лос-Анджелесе нас встретили дамы-старожилы. Они нас легко распознали, так как мы были одеты кое-как и, конечно же, говорили по-русски, оглядываясь по сторонам. К нам подошла хорошо одетая дама (от неё так приятно пахло). Между прочим, все американки очень хорошо одевались и от них приятно пахло духами.

Эта дама, улыбаясь, сказала, что её зовут Софья Михайловна, и что она нас повезёт на своей машине.

– Идите за мной.

По дороге она рассказала, что она вдова американского капитана торгового флота, и что живёт здесь с 1920 года. Она нас везет в церковь на улице Фаунтэн, и что там будет краткий молебен, и что дамы для нас приготовили чай. В церковном доме действительно был приготовлен чай и пироги, и пирожки, и фрукты, и приветливые улыбающиеся лица дам, которые встречали приезжавших сюда. После чая нас повезли на автобусе на место работы. Местные старожилы организовали и основали клуб «Хьюманити колз», то есть «человечество зовёт», нашли так называемых «спонсоров», то есть работодателей и, таким образом, выписали сюда на жительство русских людей, так называемых ДП.