Консерватизм в прошлом и настоящем

Дизраэли отнюдь не относился к разряду политических мыслителей: его политическая философия не отличалась ни глубиной, ни богатством идей. Ему, однако, было легче, чем родовитым аристократам, увидеть важные реалии нового времени, прежде всего возрастание роли масс, особенно рабочего класса. Если Пиль делал упор на союз всех собственников, то Дизраэли, продолжив эту линию, дополнил ее идеей «одной нации», т. е. превращения консервативной партии в «национальную», способную привлечь массовую поддержку из всех классов общества, создать «классовую гармонию». Идея «одной нации» не мешала ему, подобно знатным консерваторам, стоять на аристократических позициях. Но его трактовка аристократии шире; она напоминает берковскую: землевладельческая и индустриальная аристократия, а также талантливые люди, не относящиеся к разряду собственников. Свою собственную карьеру он как раз и считал убедительным доказательством того, что иерархическая структура не помеха истинному таланту.

Много берковского в подходе Дизраэли к проблемам традиции и изменений. «В прогрессивной стране, — говорил он в эдинбургской речи 1868 г., — изменения происходят постоянно; и великий вопрос не в том, сопротивляться ли изменению, которое неизбежно, а в том, будет ли оно осуществляться с должным уважением к нравам, обычаям, законам и традициям народа или же в соответствии с абстрактными принципами, общими доктринами и по произволу»^{128}. Первый вариант изменений Дизраэли назвал «национальной», а второй — «философской» системой. Естественно, он целиком и полностью высказывался за первую из них. Фактически речь шла о том, чтобы в случае необходимости поступиться формой ради сохранения содержания существующего положения вещей.

Как и Бисмарк, Дизраэли понимал роль прессы, ее возможности для обработки общественного сознания. Учитывая вес парламента в политической жизни Англии, он придавал парламентской деятельности первостепенное значение, искусно пользовался своим ораторским и полемическим даром. Умение подать себя, произвести впечатление было свойственно Дизраэли в гораздо большей степени, нежели логичность, последовательность. С этой точки зрения Дизраэли как нельзя лучше вписывался в контекст британского консерватизма, которому прагматизм, нелюбовь к связным идеологическим построениям были присущи в еще большей мере, чем континентальным консерваторам.

Тем не менее на фоне своих предшественников и преемников неутомимый беллетрист и оратор Дизраэли может показаться чуть ли не идеологом. Всю его деятельность пронизывают две идеи, которые заслуживают внимания еще и потому, что до сих пор они (естественно, с поправкой на другие времена) сохраняются в идейном багаже британских консерваторов. Первая из них— уже упоминавшаяся туманная идея «одной нации». Она была высказана Дизраэли еще в годы его участия в «Молодой Англии» и первоначально несла на себе отпечаток «аристократического социализма», кокетливого заигрывания с рабочими во имя союза аристократии и рабочих против буржуазии. Но от этой несбыточной идеи он быстро отказался, и теперь пропаганда идей «одной нации» была направлена на то, чтобы показать буржуазии, что консерваторы лучше могут решать социальные проблемы, чем либералы.

В сущности, консервативный подход к рабочему классу сохранял традиционный патерналистский характер. Именно здесь наиболее явственно ощущалась преемственная связь с идеями «Молодой Англии» и даже с Берком. Государство, по мысли Дизраэли, должно заботиться о народном благосостоянии в духе христианской благотворительности. «Поддержка бедных, — говорил он, — социальная обязанность, обязанность, оправданная высокой государственной политикой и освященная религиозной санкцией… обязанность каждого соответственно его средствам и возможностям»^{129}. Таким образом, имелась в виду не четкая и обязательная система государственного социального обеспечения, а лишь государственная благотворительность в зависимости от обстоятельств. Бисмарк, стремившийся оторвать рабочих от социал-демократии при помощи социального законодательства, намного опередил и английских консерваторов и английских либералов.

Второй и главной для Дизраэли была имперская идея. В июне 1872 г. Дизраэли произнес свою знаменитую речь, в которой обрушился на либералов за их пренебрежение к имперским делам. Консерваторы, заявил он, «гордятся своей принадлежностью к великой стране и стремятся вечно хранить ее величие — особенно горды они своей принадлежностью к имперской стране и будут решительно поддерживать свою империю»^{130}. При правительстве Дизраэли (1874–1880) расширилась и без того огромная колониальная империя Англии, королева Виктория была провозглашена императрицей Индии, а название «Британская империя» стало официальным. Соединение идеи «одной нации» с имперской идеей, пишут Ф. Нортон и А. Охи, «было путеводной звездой партии в эру всеобщего избирательного права»^{131}. Но в этом двуединстве явный приоритет принадлежал имперской идее, она рассматривалась как ключ к решению всех проблем.