Консерватизм в прошлом и настоящем

Обращение к социальной демагогии, спекуляция на понятиях социализма и интернационализма и некоторые другие особенности взглядов, отстаиваемых О. Шпенглером, маркировали ту черту, которая отделяла его от вильгельминистов. Тем не менее укоренившийся в нем элитарный аристократизм, глубокий страх перед «плебсом» помешали ему пойти по этому пути дальше, как этого явно требовали обстоятельства. Поэтому он не стал «обновителем» консерватизма в том понимании, которое сложилось несколько позже. Его взгляды образовали своеобразный мост между традиционалистским и экстремистским консерватизмом, стимулировав последний к тем поискам, которые привели его в конечном счете в лоно фашизма.

Более радикальный поворот к заигрыванию с массами, к использованию социальной демагогии в интересах манипулирования их общественно-политическим поведением был осуществлен в консервативном лагере Эдуардом Штадлером, основателем так называемой Антибольшевистской лиги и одним из главных организаторов травли революционеров в Германии в ноябре 1918 — январе 1919 г. В отличие от Шпенглера демагогия Штадлера была адресована не традиционным социальным кругам, издавна бывшим опорой консерватизма, а рабочим и имела целью оторвать их от организованного рабочего движения. Поэтому, действуя в унисон с основной тенденцией развития общественного сознания, Штадлер стремился не выдвигать новые идеи, а перехватывать те, которые уже получили широкое признание, вкладывая в них иное содержание. Таким образом, писал впоследствии он сам, имелось в виду «сочетать браком истинные, неискаженные консервативно-прусские государственные идеи и тенденции волеизъявления с новым, социалистическим содержанием близящейся революции, порожденной мировой войной»^{158}.

Отсюда шокировавшие отдельных его консервативных коллег призывы Штадлера к принятию на вооружение требования создания производственных советов на предприятиях, к работе в профсоюзах, к борьбе против хищнического капитала. В некоторых консервативных кругах у Штадлера сложилась репутация «опасного радикала». Показательно, однако, что на протяжении ряда лет его и близких к нему идеологов активно поддерживали (прежде всего в финансовом отношении) представители ряда крупных монополий.

Общественную систему, которую Штадлер намеревался навязать Германии, он именовал «немецким социализмом» (в отличие от «прусского социализма», за который ратовал Шпенглер). Впоследствии это понятие, как известно, было взято на вооружение гитлеровской партией национал-социалистов.

Среди консервативных теоретиков, предлагавших модель общественного устройства, призванную стать альтернативой буржуазно-либеральному государству, можно назвать австрийского философа Оттомара Шпанна (1878–1950). Его популярность в правых кругах далеко за пределами Австрии основывалась на завоеванной им репутации рьяного приверженца и популяризатора идеи корпоративного государства.

Государство у Шпанна выступало как высшая ценность, иная «ипостась» народа. Чтобы нормально функционировать, оно должно было обладать институтами, способными, с одной стороны, осуществлять его волю, а с другой — мобилизовать на такое осуществление различные общественные группы. В качестве таких институтов Шпанн предлагал использовать корпорации, под которыми он понимал объединения граждан по отраслевому или профессиональному признаку. Охватывая лиц, обладающих разным социальным статусом (в одном случае — предпринимателей и рабочих, в другом — крупных: землевладельцев и мелких сельских хозяев), корпорации должны были «ликвидировать» классовые противоречия и обеспечить ту социальную гармонию, в которой так нуждались правящие классы^{159}.

Поскольку, основываясь на демократических началах, добиться ликвидации противоречий невозможно, корпорации, по мысли Шпанна, должны были быть организованы строго иерархически и управляться с помощью автократических методов. Никаких, даже урезанных, форм народного самоуправления Шпанн не признавал. «Не массы, недумающие и необразованные, должны избирать своих вождей, а вожди соответственным образом структурированных масс и объединений должны избирать своих высших руководителей»^{160}.

Не оставалось места в модели Шпанна и политическим партиям. Они провозглашались не только лишним, но и «вредным» пережитком эпохи либерализма и в соответствии с этим объявлялись подлежащими уничтожению.