Консерватизм в прошлом и настоящем

Под лозунгами консерватизма, при опоре на консервативные политические организации была осуществлена первая, правда неудачная, попытка реставрации дореволюционных порядков — так называемый капповский путч 1920 г. Консерватизм был тем знаменем, вокруг которого собирались силы, готовившие под эгидой руководителя рейхсвера генерала Секта военный переворот осенью 1923 г. Консервативные идеи исповедовали заговорщики, осуществившие в эти годы ряд террористических актов, жертвой которых стали видные политические деятели республики.

В то же время неудачи, которые потерпели попытки реставрировать старые порядки, привели к дальнейшему углублению дифференциации консерватизма. Часть либеральных консерваторов примирилась с буржуазно-республиканским режимом. У многих консерваторов-традиционалистов неприятие новых, республиканских порядков приобрело форму чисто апологетической идеализации общественного строя, существовавшего до войны. «Позитивная» программа, которую выдвигало это течение, не выходила за рамки стремления воссоздать все так, как было раньше. Его сторонники получили в современной им литературе прозвище вильгельминистов — по имени последнего представителя династии Гогенцоллернов — Вильгельма II. Характерная для них система ценностей полностью воспроизводила ту, которая была свойственна консерваторам-традиционалистам в довоенные годы: в ее основе лежала непоколебимая вера в сословную систему социальных отношений, в «естественное право» военной и чиновной верхушки руководить обществом, презрение к «низам», «черни», к которым они относили как рабочий класс, так и другие массовые группы трудящегося населения, полное неприятие демократических институтов, патологическая ненависть к левым партиям, и в первую очередь к коммунистам. В области внешней политики вильгельминисты стремились к возрождению Германской империи, включая колониальные владения, к восстановлению ее доминирующего положения в Центральной Европе, к продолжению политики экспансии в восточном направлении — против соседних славянских государств. Политически это направление консерватизма было представлено в крайне правой Немецкой национальной народной партии, частично в Народной партии и в правом крыле католической партии Центра.

В то же время, сразу же после Ноябрьской революции 1918 г., в сфере влияния консерватизма возник широкий спектр «обновленческих» течений. Их ядро составляли сторонники так называемого «прусского и немецкого социализма», младоконсерваторы и близкие к ним проповедники идей «консервативной революции».

Представителям этих течений были присущи те же основные ценности, которые отстаивали вильгельминисты. В то же время их взгляды характеризовались рядом особенностей. Так, в отличие от староконсерваторов они не превозносили порядки в кайзеровской империи. В их глазах политическая система, существовавшая в стране до первой мировой войны, страдала от «либерального склероза», «избытка демократизма»; она оказалась не в состоянии «преодолеть» классовое расслоение общества, изолировать «разлагавшие» его «антинациональные» элементы. Внешняя политика кайзеровских правительств критиковалась за недостаточную последовательность в осуществлении имперских притязаний^{151}. Все это провозглашалось истинной причиной последующей военной катастрофы.

Пытаясь сделать выводы из краха кайзеровского государства, «обновители» консерватизма, сохраняя свойственный ему дух, высокомерного аристократического элитаризма, уже не просто игнорировали народные массы как «чернь», «простонародье», но одновременно искали средства политически мобилизовать эти массы в интересах осуществления своих целей. Устоявшиеся каноны консервативной мысли приобретали в их интерпретации предельно экстремистский характер.

Важную роль в формировании идеологии «обновителей» консерватизма сыграл Освальд Шпенглер (1880–1936), ставший в первые послевоенные годы кумиром всех европейских правых. Он довел до высшей степени присущее консерватизму чувство исторического пессимизма. Однако для консерваторов, пытавшихся приспособиться к новым условиям, О. Шпенглер был интересен не столько рассуждениями о закате Европы, которые сделали ему имя, сколько способностью низвести набор реакционно-консервативных идей, высказанных его учителем Ф. Ницше, до уровня восприятия отчаявшегося обывателя объединить этот набор идей с современными ему модными понятиями.