Консерватизм в прошлом и настоящем

В обстановке острого кризиса капитализма фашизм призван был осуществить то, с чем не смогли справиться традиционные буржуазные партии: по возможности приспособить старую систему власти к новой экономической и социальной реальности. Иными словами, речь шла о том, чтобы реализовать при помощи крайних средств программу перехода к государственно-монополистическому капитализму со всеми свойственными ему атрибутами — от всестороннего государственного вмешательства в экономику до тотального манипулирования духовной жизнью народа.

Сказанное, разумеется, не означает, что развитие от монополистического к государственно-монополистическому капитализму должно было неизбежно пройти через фазу фашизма. Впоследствии правящий класс ряда стран — кстати, не без учета опыта фашизма — нашел другие, менее болезненные для него самого и более эффективные пути перехода к государственно-монополистическому капитализму, сохраняя традиционные формы буржуазной демократии. Фашизм, следовательно, не фатальная неизбежность, а один из вариантов пути в этом направлении. Однако в сложившихся тогда условиях правящие классы в некоторых развитых капиталистических странах, не уверенные в прочности своих позиций, не нашли и не захотели искать другого выхода.

Немалую роль в выборе, который они сделали, сыграло и то, что фашизм не без основания показался им удобным орудием осуществления внешнеполитических амбиций. Стремление к тотальной регламентации жизни общества и реорганизации его на военизированной основе, апелляция к национальным чувствам и шовинистическим предрассудкам делали его эффективным инструментом подготовки к проведению территориальной экспансии. Не случайно наиболее прочные позиции фашистские силы завоевали в межвоенный период в тех странах, в которых правящие классы чувствовали себя обойденными при дележе добычи (Италия) или ущемленными в результате понесенного поражения (Германия).

Разумеется, правящий класс осознал это не полностью и не сразу. Отдельные его фракции приходили к такому осознанию в разное время и в разной степени. Не всех устраивало подобное развитие, не всем пришлись по душе методы его реализации.

Объяснялось это многими причинами. Важную роль играло то, что осуществление государственно-монополистических мероприятий, отвечая интересам правящего класса и его верхушки в целом, неизбежно связано с ущемлением интересов его отдельных представителей и целых фракций. Кроме того, вера монополистической буржуазии в способность фашистских партий реализовать поставленные перед ними задачи созревала лишь постепенно. На первом этапе фашистские партии носили на себе глубокий отпечаток своего «плебейского» происхождения. Это находило выражение не только во внешнем виде и поведении руководящих кадров, плохо вписывающемся в традиционные рамки. Характер массовой базы фашистских партий, как и специфика отношений между ею и партийным руководством, сказывались на требованиях и лозунгах этих партий.

В руководящих кругах господствующего класса отдавали себе отчет в том, что передача власти такому массовому движению, как фашистское, не может быть осуществлена без «издержек», т. е. без уступок разнородной, преимущественно мелкобуржуазной массе, составлявшей политическую пехоту фашизма. Некоторые представители монополий, принимая демагогию за истинные цели фашистов, отвергали сотрудничество с ними. Другие — выражали сомнения в способности фашистских лидеров справиться с идущими за ними массами.

Определенные опасения были связаны с переменами в политической машине. Поскольку передача политического руководства фашистам означала смену формы власти, она неизбежно вела к коренной перестройке, а в ряде случаев — к слому старого партийно-политического механизма. Это требовало от буржуазии отказа от устоявшихся политических симпатий и связей. В ходе перестройки терпели неудобства, а иногда несли ощутимые потери отдельные представители господствующего класса, специализировавшиеся в области политики и административной деятельности. Это вызывало не только личные, но и групповые коллизии.

Связанное со всем этим недовольство групп буржуазии иногда приводило их к конфликтам с политическими органами фашистской власти. На более позднем этапе, когда несостоятельность фашистских режимов как в экономической, так и в политической области стала очевидной, конфликты начали принимать острый характер.