Консьянс блаженный. Катрин Блюм. Капитан Ришар

Бернар подошел к двери и, убедившись в том, что она закрыта, поплотнее задвинул запор.

Затем он повернулся к Парижанину:

— Ну что ж, сударь, я тоже искал кое-что или, вернее, кое-кого. Но мне повезло больше, чем вам, потому что я нашел того, кого искал. Я искал вас, господин Шолле!

— Меня?

— Да, вас.

Молодой человек улыбнулся: перед ним стоял мужчина и ему можно было ответить по-мужски.

— Вы меня искали?

— Да.

— Но мне кажется, что меня не так уже трудно найти.

— За исключением того случая, когда вы уезжаете утром в тильбюри, чтобы дождаться парижского дилижанса на дороге в Гондревиль.

Молодой человек вскинул голову и ответил с высокомерной улыбкой:

— Я выезжаю в такое время, какое мне подходит, и еду туда, куда хочу, господин Бернар. Это никого не касается.

— Вы совершенно правы, сударь, каждый человек свободен в своих действиях. Но есть одна истина, какую, я надеюсь, вы не будете оспаривать, несмотря на то что услышите ее от меня, так же как я не оспариваю то, что сказали вы.

— Какая же это истина?

— Та, что каждый человек — хозяин своего добра.

— Я не спорю с этим, господин Бернар.

— Вы, конечно, понимаете, господин Шолле, что мое добро — это мое поле, если я обрабатываю землю; моя овчарня, если я выращиваю скот; моя ферма, если я фермер… Так вот, если кабан выйдет из лесу, чтобы опустошить мое поле, я спрячусь в засаде и убью кабана. Если волк зарежет моего барана, я выстрелю в него и он получит пулю. Если лиса забежит в курятник и задушит моих кур, я поставлю капкан и, когда она попадется, размозжу ей голову каблуком сапога! Пока это поле не было моим, пока бараны и куры принадлежали другому, у меня не было такого права. Но как только я стал их владельцем — дело меняется… Кстати, господин Шолле, я имею честь объявить вам, что, при условии согласия родителей, я женюсь на Катрин, через две недели Катрин станет моей женой. Моей, а следовательно, моим добром, моей собственностью! А это значит — берегись, кабан, если ты хочешь разорить мое поле! Берегись, волк, если бродишь вокруг моих овечек! Берегись, лиса, если охотишься за моими курами! А теперь, господин Шолле, если у вас есть какие-нибудь возражения, изложите их прямо сейчас. Я вас слушаю.

— К сожалению, вы не единственный, кто будет меня слушать, — ответил Парижанин, который, при всей своей смелости, был, пожалуй, доволен тем, что ему помогли выйти из неприятного положения.

— Не единственный?

— Да… Вы хотите, чтобы я ответил вам в присутствии женщины и священника?

Бернар обернулся и действительно увидел аббата Грегуара и Катрин на пороге двери.

— Нет… Вы правы, прекратим разговор, — сказал он.

— В таком случае, до завтра, не так ли? — спросил Шолле.

— До завтра, до послезавтра — когда вы захотите, где вы захотите и как вы захотите!

— Прекрасно.

— Друг мой, — прервала их разговор Катрин, довольная тем, что благодаря приходу доброго аббата Грегуара она смогла вмешаться, — вот наш дорогой аббат Грегуар, кого мы все так любим и кого я не видела целых полтора года.

— Здравствуйте, дети мои, здравствуйте! — сказал аббат.

Молодые люди в последний раз обменялись взглядами: в них читался вызов; пока Луи Шолле удалялся, поклонившись Катрин и аббату, Бернар с улыбкой подошел к священнику и поцеловал ему руку, сказав при этом:

— Добро пожаловать с миром в наш дом! В нем больше всего хотят жить в мире и спокойствии!

XI АББАТ ГРЕГУАР

Даже в совершенно обыденной жизни случаются иногда события, кажется ниспосланные самим Провидением. Появление аббата Грегуара как раз в ту минуту, когда оба молодых человека готовы были кинуться друг на друга, несомненно принадлежало к числу подобных событий.

Для старого аббата было весьма непросто успеть между утренней и вечерней службами посетить Новый дом, где он и был до этого только один раз; вроде бы ничто и не предвещало его присутствия в этот час, когда он неожиданно появился, поэтому, приложившись к его руке, Бернар с улыбкой спросил:

— Что привело вас сюда, господин аббат?

— Меня?

— Да… Держу пари, — продолжал Бернар, — вы и не подозреваете, что ожидает вас в Новом доме сегодня!

Аббат не стал ломать себе голову решением этой загадки.

— Человек предполагает, а Бог располагает, — сказал он. — Я полагаюсь на Божью волю.

Потом он добавил:

— Что касается меня, то я просто намеревался нанести визит вашему отцу.

— Вы уже видели его? — спросил Бернар.

— Нет еще, — ответил аббат.

— Господин аббат, — произнес Бернар, не сводивший с Катрин нежного взгляда, — мы всегда рады видеть вас у себя, но сегодня — особенно.

— Да, я догадываюсь, — ответил аббат, — это потому, что приехала наша милая малышка.

— Разумеется, дорогой аббат, немного поэтому, но главным образом — по другому поводу.

— Ну, дети мои, — воскликнул аббат, оглядываясь в поисках стула, — сейчас вы мне все расскажете!

Бернар схватил кресло и пододвинул его к священнику, который, устав после долгого пути, не заставил себя упрашивать.