Конский волос

– Естественно, все это может объясняться совершенно безобидно, – согласилась Таисия Игнатьевна. – Тем не менее, не мешает аккуратно проверить его.

– Ну а что еще интересного слышно в деревне? – поинтересовался Скворцов.

– Да ничего особенного, Владимир Андреевич, обычные сплетни. Все, как всегда. Кстати, – вспомнила Сапфирова, – ко мне заявились новоявленные детективы.

– Это кто? – с подозрением спросил Макушкин.

– Племянница уважаемых хозяев дома и друг покойного, Александр Иванович Сорокин.

– И что же они хотели? – нахмурился Макушкин.

– Сорокин предложил свою помощь, Кира Борисовна тоже.

Макушкин стал мрачнее грозовой тучи.

– Признайтесь, лейтенант, это вы их поощряете? – недовольно обратился он к Скворцову.

– Ну, что касается Сорокина, то я вообще с ним не разговаривал. На вашем месте, Таисия Игнатьевна, я не стал бы ему доверять. Он тоже в числе подозреваемых.

– Глупости! – рассердился Макушкин. – Я уже объяснил вам, почему не подозреваю Сорокина. К тому же, я совершенно согласен с Таисией Игнатьевной, что преступник, если таковой вообще существует, обязательно пришел бы на речку, посмотреть, чем дело кончится, а Сорокина, как раз, на берегу не было.

– Вот именно! – подхватил на лету мяч лейтенант Скворцов. – Почему не было Сорокина? Как я понял, он не пропускал ни одного жаркого дня, постоянно ошивался на пляже. А тут ему пришло в голову, идти смотреть трясину, зачем, спрашивается?

– Знаете, лейтенант, – язвительно проговорил Макушкин, – по-моему ваша неприязнь к Сорокину личного характера. От меня ведь не укрылось, что вам понравилась Авдеева, а как нам рассказал Петр Афанасьевич, то и Сорокину она тоже понравилась. Верно? – обратился следователь к Терентьеву.

– Да, – кивнул тот. – Я несколько раз видел, как они прогуливались вместе.

– Так что, Владимир Андреевич, вы необъективны, – заключил Макушкин, переведя взгляд на покрасневшего Скворцова.

Тот решил ухватиться за последнюю соломинку.

– Таисия Игнатьевна, – умоляюще обратился он к старушке, – ну хоть вы меня поддержите, согласитесь, что Сорокин, – пренеприятнейший тип.

– Напротив, – улыбаясь, возразила Сапфирова, – очень приятный молодой человек. Конечно, любит побегать за юбками, но на мой взгляд, это не преступление.

– А по мне, так вылитый Фантомас, – упорствовал Скворцов, – только без маски.

– Если Александр Иванович Сорокин преступник, – серьезно сказал Таисия Игнатьевна, – то он, к тому же, еще и незаурядный актер.

– Признайтесь, лейтенант, вам не в дугу, что он имеет успех у Киры Борисовны, а вы нет?

– Давайте не будем обсуждать мою гостью, – вмешался Терентьев. – Лично мне, Александр Иванович Сорокин понравился.

– Ну что ж, – вздохнул Скворцов, – я в меньшинстве и потому, – умолкаю.

– Ну и до чего же вы договорились с этими сыщиками? – спросил у Таисии Игнатьевны следователь Макушкин.

– Я попросила их узнать, куда пошел Дубков в воскресенье утром.

– Ну и ну! – удивленно воскликнул Макушкин. – Олег Костантинович поручил мне то же самое.

– Ну а что еще он вам поручил, Еремей Галактионович?

– Узнать с кем общался Дубков в субботу.

– Разумно, – одобрила Сапфирова.

– Еще он распорядился сделать вскрытие.

– Боюсь родственники будут недовольны, – заметила Таисия Игнатьевна.

– Расследование, есть расследование, – развел руками Макушкин.

Поговорив так минут пять, все разошлись по своим делам.

Прошла неделя. Следователь и лейтенант так и не смогли выяснить ничего определенного. Свидетель Ерофеев показал, что в половине десятого утра видел Антона Петрович Дубкова, идущего по дороге в лес, а свидетель Белкин утверждал, что это было в половине одиннадцатого, с пеной у рта уверяя следователя, что часы Ерофеева безбожно врут. Оба свидетеля уже готовы были устроить волосянку прямо в доме Терентьева, но Скворцов поспешил выкинуть обоих за дверь. С кем разговаривал Дубков в субботу, помимо обитателей дома и кто запугивал его конским волосом, узнать не удалось. «Главный Ватсон» и «вице-Ватсон» не добились никакого успеха. В начале июля следователь Макушкин и лейтенант Скворцов покинули Полянск.

Музыкант Дудкин сыграл в честь их отъезда соло на трубе. Все это напоминало жуткую какофонию.

Казалось бы, с их отъездом в доме Кречетова должны были воцариться мир и спокойствие. Ан нет! Павел Ильич окончательно разругался с дочерью и надрал уши Манюне, чего раньше никогда не случалось. Заявив, что хочет побыть один, он переселился во времянку рядом со строящимся домом. Оттуда, по его словам, он мог наблюдать, как движется работа, не халтурят ли строители.

Вера Васильевна Дубкова уехала в Ленинград. Она была очень возмущена проведенным вскрытием и устроила скандал в кабинете прокурора. Ермолкин, однако, так отбрил ее, что Дубкова вылетела из Луги, как ошпаренная. Муж и жена Сазоновы колебались. С одной стороны им хотелось уехать, с другой уже пошли ягоды и грибы, до которых Дарья Валентиновна была большой охотницей. Июль уже близился к зениту, а они все еще находились в подвешенном состоянии. Александр Иванович Сорокин успел прокатиться в Ленинград и обратно.