Конспект

– Я хотел сказать, что если заводы начнут строить до конца войны, значит, и средства на это будут. Пусть для начала минимальные, как для восстановления. Пусть – не для всех заводов и всех их объектов. А после войны? Огромные средства, которые поглощает война, будут направлены на восстановление и строительство. Вот тогда и добавят недостающие. Зато дышать будут чистым воздухом.

– Да откуда в разоренной стране возьмутся огромные средства?! – воскликнул Деревенко. – Не Америка ли даст? Держи карман.

– Оттуда же, откуда берутся на ведение войны.

– Это что же? Опять влачить жалкое существование? Сколько можно! Не будет никакого улучшения?

– Как не будет? Как не будет? – тихо спросила Любовь Яковлевна. Голос ее задрожал, на лице появились пятна. – Люди не будут погибать, а вы говорите – жизнь не улучшится.

Все опустили голову и примолкли. Я понял это так: наверное, Любовь Яковлевна потеряла кого-то из очень близких людей, возможно – и не одного.

– Извините меня, Любовь Яковлевна, – сказал Деревенко. – Я имел в виду условия жизни.

– Условия жизни будут улучшаться постепенно. Но пора нам кончать, и так засиделись. Павел Андреевич, а вы уже думали, как поднять этот вопрос?

– Мы хотели поднять этот вопрос в Киеве, в Управлении по делам архитектуры, а потом – будет видно.

– В какой форме вы хотите поднять этот вопрос? – спросил Деревенко. – Не в письме ли?

– Да. А что?

Любовь Яковлевна покачала головой.

– Не надо начинать с письма.

– Письмо – это документ, – вставил Деревенко.

– Лучше съездить в Киев и поговорить: вы – в своем управление, мы – в своей республиканской инспекции. А потом, как вы сказали, – будет видно.

– Можно и так.

– Не можно и так, а только так, – сказал Деревенко.

– Я тоже так думаю, – сказала Евгения Тимофеевна.

– И я, – сказала еще одна участница совещания.

– Павел Андреевич, а вы хорошо знаете свое начальство в Киеве? – спросила Любовь Яковлевна.

– У Сабурова и у меня перед назначением в Запорожье были встречи с начальником управления. И эти встречи, и его напутствие нас обнадеживают. А как в вашей республиканской инспекции?

– Там разные люди, но есть кое-кто, с кем можно поговорить и по этому вопросу. А ваш начальник когда вернется?

– Да уж должен был вернуться. Значит, вот-вот.

– Наверное, в Киев поедет он?

– Наверное.

– Хотелось бы с ним поговорить.

– Ну, это не трудно сделать. Любовь Яковлевна, а вы не дадите нам справку – как задымлялся город и о возможности или невозможности обезвреживания выбросов? Мы вас запросим, а вы ответите.

– Зачем она вам?

– Уж не хотите ли вы приложить ее к своему письму? – спросил Деревенко.

– Мы же договорились, что писать не будем. Нам надо регулировать застройку – когда, что и где строить. Как же не учитывать загазованность по районам? А карты задымления города у вас нет?

– Нет, и не было.

– А надо бы такую составить, – сказала Чернякова. – Хорошая мысль.

– Хорошо, – сказала Любовь Яковлевна. – Укажите в своем письме – для чего вам нужна такая справка, и мы вам ответим.

– Завтра утром я приду с письмом. Если не возражаете.

– Быстрота и натиск, – сказал Деревенко.

Когда мы вышли, Евгения Тимофеевна мне сказала:

– Какой у вас дар убеждать!

– Да, это верно, – отозвался Деревенко. – К сожалению, я таким даром не обладаю.

– Ковать железо, пока горячо, – сказал я себе, поужинал в столовой и, воспользовавшись ключами от облкоммунхоза, написал письмо в облсанинспекцию и ее ответ, чтобы скорее его получить. Возбуждение не спадало, спать не хотелось. Подумал: если Головко положительно отнесется к нашему предложению, не исключено, что потребуется и наше письмо. А чтобы не было проблем, хорошо бы Сабурову иметь его при себе. И я за него засел. Тщательно обдумывал каждую фразу, чтобы письмо было убедительным и не задевало ничьих амбиций. И чтобы было коротким. Приходилось переделывать. Когда я закончил и переписал начисто, стояла глухая ночь. Быстрота и натиск! – подумал я, засмеялся, сладко потянулся и отправился спать.

Утром я проспал завтрак в столовой и немного опоздал на работу.

Возвращаясь из областной санитарной инспекции с ответом на наше письмо, текст которого Любовь Яковлевна подкорректировала, я возле облкоммунхоза встретил Сабурова с полевой сумкой и полной авоськой. Он шел домой.

– А вы откуда?

– Из областной санитарной инспекции.

– Уже?

– Уже было вчера. Ну, в общем, они нас поддерживают.

Сабуров предложил зайти, сказав, что поел в поезде и хорошо выспался от Бердянска до Синельниково.

– Такое кругосветное путешествие. Другого пути сейчас нет.

Муленко не было. Сабуров с жадностью напился воды.

– После осипенковской копченой рыбки. Очень вкусная. Я и вам привез.

Подробно рассказывая, я о разговоре с Деревенко умолчал, но сказал так:

– Указание о том, чтобы заводы строили на левом берегу, дал Сталин, и я почувствовал, что в инспекции побаиваются, как бы предложение о переносе заводов не сочли за выступление против Сталина со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Сабуров замер и помрачнел.

– Это серьезно. Это очень серьезно.