Конспект

– Понимаю, – сказал Георгий Михайлович. – А может быть, встретимся в воскресенье? Вы здесь с семьями?

– Пока еще нет. В воскресенье – пожалуйста. Как вы смотрите, чтобы поехать в воскресенье? – спросил Сабуров Корочанскую и меня.

– С удовольствием, – ответил я.

– Я не смогу, ко мне муж приедет на воскресенье, – сказала Корочанская.

– Ну, приезжайте вы вдвоем, буду очень рад. Я здесь тоже без семьи.

В воскресенье после завтрака, когда мы вышли из столовой, возле облисполкома нас ждала грузовая машина. Орлов занимал квартиру в одноэтажном домике, здесь и работал.

Смотрели эскизы, варианты. Содержания их не помню. Показывая варианты какого-то решения, Орлов сказал:

– Все это, как говорили Ильф и Петров, типичное не то. Еще не нашлось.

Снова эскизы, варианты. Он ждал нашей оценки и раз сказал:

– Ну, ну… Смелее!

Постепенно скованность прошла, началось оживленное обсуждение, мы стали хвататься за карандаши. Посмотрев эскиз Сабурова, Георгий Михайлович сказал:

– Тут что-то есть. Идея верная, надо будет над ней поработать. – Понравился ему и какой-то мой эскиз.

Потом он по телефону заказал обед и предложил выкупаться в Днепре. Спустились по крутой тропинке.

– Далеко не заплывайте, – сказал Орлов. – Видите, какое течение на средине.

Обед доставили Орлову домой. За обедом Сабуров спросил – можно ли расширить проезжую часть на плотине.

– Это вполне осуществимо и было бы целесообразно – через несколько лет ее ширина будет недостаточной. Но Днепрострой по своей инициативе это делать не станет. Надо заставить. Вот только удастся ли – не уверен: очень сжатые сроки восстановления.

– Так ведь, наверное, возможно расширить проезжую часть и при работающей станции, – сказал я.

– Видите ли, в чем тут дело: начинать надо с проезжей части – без транспорта какое может быть восстановление? Конечно, можно восстановить, как было, а потом сразу же приступить к расширению. Но, согласитесь, – это как-то странно. А почему вы об этом заговорили?

– Так ведь ширина проезжей части на самом деле скоро станет недостаточной, – ответил Сабуров. – Это понимает местное руководство и собирается поднять вопрос о расширении.

– Пусть поторопится. Хорошо, если это удастся.

Собрались уходить. Орлов подошел к телефону, чтобы пристроить нас на машину, но я отвлек его вопросом – работал ли он здесь, когда было принято решение строить заводы на левом берегу.

– Было такое. А что?

– А вы не пробовали разместить жилые районы вне задымления?

– Хм… Пробовали! Целая история. Может быть, задержитесь, если вас это интересует?

– Еще бы не задержаться!

– Собственно, это было дело Гипрограда – там разрабатывали генеральный план города. Но мы там сделали такую попытку. Наше предложение совпадало с гипроградовским: развивать Соцгород не на сближение со старым городом, а на правом берегу. Получалось, правда, два города на неопределенно долгое время, но из двух бед выбирают меньшую. А у меня возникла, было, и такая идея…

Орлов лихо и довольно правильно нарисовал контуры верхней части Хортицы, обоих берегов Днепра, плотины и обвел их кругом с центром между плотиной и Хортицей.

– Представьте: город на склонах обоих берегов и верхней части Хортицы. Как стрелка в Ленинграде, только природа куда богаче. Но, поразмыслив, я отказался от этой идеи.

– Почему? – спросил Сабуров.

– Вы были на Хортице? Изумительный остров. Не надо его трогать. Я это чувствовал, а тут вдруг… В Гипрограде работал архитектор… Владимир… Владимир…

– Владимир Михайлович Орехов? – спросил я.

– Верно, Орехов. Вы его знали?

– Он вел группу студентов в нашем институте.

– Так этот Орехов предлагал застраивать не Вознесенку или правый берег, а Хортицу.

– Хортицу? – вырвалось у меня.

– Представьте себе. И отстаивал эту идею рьяно, я бы сказал – назойливо. Поддержки ни у кого не получил. Хортицу трогать упаси бог: это уникальный уголок. Тогда я и отказался от этой своей мысли. – Орлов потрогал только что сделанный набросок. – Хорошо, что никому не успел показать – недосуг было довести эскиз до ума. Хортицу только тронь – потом застройку не остановишь. Вот посадили на Хортице институт электрификации сельского хозяйства, не нашли другого места. Вам бы сейчас поставить вопрос – не восстанавливать этот институт, а вынести его за город… Вот такая была история с географией. У Толстого какую-то идею Каренина, я уже не помню, в чем она заключалась, погубили его противники весьма оригинальным способом. Не помните?

– Помню, – сказал я. – Довели ее до абсурда.

– Вот так и мою идею погубил Орехов, доведя ее до абсурда. Впрочем, она с самого начала была порочной, хотя и выглядела очень привлекательно.

– Порочное часто выглядит привлекательным, – сказал Сабуров, и мы засмеялись. – Георгий Михайлович, а какова судьба вашего предложения – застраивать правый берег?