Конспект

– Хм… Ну, Мамземов должен был поднять этот вопрос по своей линии. А наше начальство имело контакты в более высоких сферах, и мы уговорили его поставить этот вопрос перед Орджоникидзе. У нашего начальства своих вопросов всегда хватало, но раз оно взялось и за этот, можно было не сомневаться, что обещание выполнит. Ответ мы ждали очень долго и получили его, когда и ждать перестали. Ответ был такой: жилье для заводов строить на том же берегу, что и заводы. По тем временам это было вполне логично. Удивительно, как никто из нас сам этого не сообразил. Не могу сказать, что нас, да и Мамземова, ответ обескуражил. Мы тогда не представляли себе степень задымления. Заводы – далеко. Товарищи, что с вами? Что вас так обескуражило?

– Дело в том, – сказал Сабуров, – что Гипроград начинает разработку схемы генерального плана в двух вариантах…

– Иван Иваныч? Мамземов?

– Мамземова сейчас в Гипрограде нет. Лидия Николаевна Дмитриевская.

– Не знаю такую. Ну, ну… Так что?

– Схему решили разработать в двух вариантах: по старому генплану и с развитием города на правом берегу.

– Ну и прекрасно, пусть разрабатывают. Обстоятельства-то изменились. А заводы сильно разрушены? Вы их видели?

– Мы их обошли. Сплошные руины, – сказал Сабуров.

– Там и восстанавливать-то нечего, – добавил я.

– Руины – не руины, а восстанавливать или заново строить, наверное, будут на прежнем месте. Так дешевле, а главное – быстрее. Но жилье, на Вознесенке ли, или на правом берегу, все равно строить новое. А обстоятельства-то изменились. Хотя… Хм… Я вас, кажется, начинаю понимать. А вы с местным начальством этот вопрос обсуждали?

– Обсудили, – ответил Сабуров и рассказал о совещании у Васильева и о том, что с решением совещания согласилось руководство области.

– Ну, так что вас смущает?

– Мне кажется, – ответил Сабуров, – что они не знали об этом указании – строить жилье на том же берегу, что и заводы. Павел Андреевич, а вы как считаете?

– Думаю, что не знали. Иначе они не решились бы одобрить правобережный вариант. У нас с вами уже есть опыт в таких делах.

– А что за опыт, если не секрет?

Мы с Сабуровым переглянулись и усмехнулись. Вздохнув, Сабуров рассказал, как нас принял Матюшин.

– Но протокол совещания в облисполкоме у вас есть?

– В том-то и дело, что нет. Посчитали, что это предварительное обсуждение, а протокол потребуется после рассмотрения вариантов.

– Хм… Остается уповать на Гипроград.

– Но и в Гипрограде есть начальство, – сказал я. – Мамземов ведь знал об этом указании.

– Конечно.

– Значит, знал и директор Гипрограда. Он прежний, а начальство такие указания помнит до гроба.

Орлов засмеялся.

– Лучше сказать – до смерти. Закопать могут и без гроба. Что же остается? Управление по делам архитектуры?

Мы снова переглянулись и засмеялись.

– И тут опыт?

Орлов внушал доверие, угадывалась его порядочность, и Сабуров рассказал и об этом нашем опыте. Внимательно выслушав и задав несколько вопросов, Орлов пробурчал:

– Реникса. – Мы засмеялись, вспомнив это выражение из чеховских «Трех сестер». – Чепуха какая-то получается. Ну, допустим, заводы остаются на своих местах, конечно, не по стратегическим, а только по экономическим соображениям. Это ясно. Но почему теперь, – он сделал ударение на слове «теперь», – жилье надо строить в задымляемой зоне? Нелепость. – Орлов помолчал. – Боюсь, ничем не смогу помочь. Нужных связей у меня нет, здесь – новое начальство, и заниматься этим вопросом оно не будет. Между нами, – у меня сложилось впечатление, что мое здешнее начальство смотрит на правый берег как на район энергетиков и только энергетиков. Здесь все их хозяйство. Так сложилось. И, конечно, начальству не понравится, чтобы кто-то еще, к тому же – более мощный, вторгся в эту вотчину. И расширение проезжей части на плотине ему не нужно.

Орлов проводил нас до машины. Условились поддерживать контакт, и Орлов обещал, бывая в городе, нас проведывать. Потом сказал:

– Вы не расстраивайтесь и не унывайте. Это ничего не дает. Только отразится на здоровье, если не сейчас, так после. Селяви.

Эту оброненную на ходу мысль я подобрал и старался ей следовать. Уныние – занятие бессмысленное, и не унывать я научился, а не расстраиваться?.. Да есть ли хоть один человек, который никогда не расстраивается?

В понедельник Сабуров созвонился с Васильевым, я – с Беловолом, и пошли мы по проторенным дорожкам. Потом Сабуров сообщил, что Васильев поблагодарил за информацию, воздержался от комментариев и сказал, что доложит руководству. А я сообщил Сабурову, что Беловол вскочил, подергал пиджак, сел и сказал, что будет говорить в горкоме.

Когда напряженно ждешь, из памяти выпадает, чем занимался. Но в эти дни ожидания я снял комнату, которую раньше смотрел – выбора не было. Заплатил за месяц вперед и предупредил хозяев, что поселимся, когда приедет жена.