Константа

— Ну хлорку мы привезли, так что дом есть чем отмыть, — я откинулась на подушки и уронила зеркало на одеяло, — Антериса сюда не пускайте, и стражей тоже. Да, и вообще, любых посетителей.

— Инга… — взгляд Яна сменился с расстроенного на сердито- возмущенный.

— Ну, что? — ворчливо отозвалась я, — поздно пить лечебную воду. Я уже болею. Вастаб же сказал, что у меня есть шанс. Целых тридцать процентов.

Разай сердито фыркнул куда-то в сторону. Ян взвился.

— Тридцать процентов, да?! И что прикажешь делать с этими тридцатью процентами.?Повесить их на стену и любоваться? — он сердито плюхнулся на стул у умывальника, — что делать то?

— Дом отмыть, белье постирать в кипятке с хлоркой. Мне заварить морс, кажется, в кладовке была банка с вареньем. Если у меня будет жар, отвар коры, судя по всему, пить нельзя, — я посмотрела на Разая, он согласно кивнул, — значит, обтирать смесью крепкого алкоголя с уксусом. Организм либо справится. Либо нет, — я подняла зеркало с одеяла и протянула Яну, — если не возражаете, я хочу побыть одна.

Разай снова кивнул и вышел, слышно было как лестница поскрипывала когда он спускался в гостиную.

— Не прогоняй меня, — Ян сел рядом со мной на кровать, — Инь, я не буду, как ты говоришь, психовать.

Я уткнулась носом ему в плечо.

— Не прогоняю, просто мне нужно как то принять происходящее, — пробормотала я, — осознать его. В очередной раз.

— Тебе страшно? — Ян осторожно погладил мое плечо.

Замечательный вопрос, учитывая, что недавно я валялась при смерти в Алорне, и теперь вот, получила местную чуму, здесь, в Лерте. Кто там говорил про «всё к лучшему»?

Я скрипнула зубами от досады.

— Зубами скрипишь, — Ян осторожно заглянул мне в лицо.

— Конечно страшно, я так хотела сюда вернутся. И вот, на тебе.

Я огорченно вздохнула.

— Я тоже только и думал вернуться сюда, сказал родителям, что не желаю других женщин кроме тебя. А про себя решил что буду вечность жить здесь, в нашем доме. Даже если ты не вернешься, то один, — он придвинулся ко мне ближе, — потому что тут все пахнет тобой. Нами. Я доставал кусок мыла из твоего рюкзака и вдыхал запах лимонной мяты, и представлял, что я здесь. А ты просто ненадолго ушла по делам.

Я украдкой смахнула слезы, столько любви было в его словах и почти столько же- отчаянья.

Глава 11.Эксперименты и…

Разай ходил по гостиной.

Я, лежа в кровати, слышала как он топает по комнате из угла в угол, что — то бурча. Ян, судя по всему, тоже был там. Он изредка вставлял негромкие реплики в сердитое «бу-бу-бу» Разая. Разай о чем-то спрашивал, Ян возражал. Затем Ян спрашивал и Разай, продолжая топать, возражал или обсуждал.

Изредка я слышала как в их диалоги вмешивается бряканье чайника с отваром или негромкий звон кочерги о решетку камина, которой они поправляли угли. Было не совсем понятно, что же происходит, но очевидно в гостиной что-то задумывалось, и вероятнее всего касалось это меня. Мое воображение не на шутку разыгралось, представляя внутреннему взору эносхайи наматывающего круги по гостиной как конь по цирковой арене.

Спорили они долго. И я прислушиваясь и изнывая от любопытства, пыталась понять, о чем они разговаривают. Но говорили они негромко, слов мне не было слышно, только интонации, ровные, вопросительные Разая, сердитые Яна.

Болела я уже третий день. Все основные признаки соленого мора были налицо. Такие, что даже во время умывания старалась не смотреть на себя в зеркало. Зрелище было, прямо скажем, не слишком приятным.

Ян добросовестно возился со мной. Ворчал, что перетружусь, когда я брала в руки спицы. Но просто лежать в кровати, ничего не делая, было не в моих силах. Ян приносил еду и питье. Следил, чтоб пила морс, помогал спускаться по лестнице до закутка возле кухни.

Делал он все это сосредоточенно- молчаливо, от прежнего улыбающегося, веселого, Яна остались лишь малые проблески. Редкие улыбки, а чаще нахмуренные брови и плотно сжатые губы.

— Мы с тобой поменялись местами, — он помог мне забраться в кровать и подоткнул одеяло, — теперь я о тебе забочусь и боюсь за тебя. Почему так случилось. Несправедливо, что ты заболела когда мы только-только вернулись сюда.

Он сел на стул рядом с кроватью и сложил ладони на колени. Я понимала его тревогу и то, что он не знает куда деваться от нее, хоть и не показывает это.

— Было бы удивительно, если бы этого не случилось. Все равно что влезть в осиное гнездо и удивляться, за что это осы покусали. Не расстраивайся, — я постаралась его успокоить, — я же в сознании, и ходить могу, двигаюсь, разговариваю.

— А если… — он замолчал на полуслове.

— Может, обойдемся без «если»? — не слишком вежливо попросила я, — не нагнетай. За три года, что я здесь, у меня даже насморка не было. Надеюсь, мой организм достаточно силен, чтобы справиться.

Ян покивал и надолго замолчал взяв меня за руку. Так я и уснула.

На четвертый день мне стало еще хуже. Ян все утро пытался сбить температуру которая, по моим ощущениям, была очень высокой, но все оказалось бесполезно, к обеду я сама почувствовала как проваливаюсь в знакомую уже, темноту.