Константа

И только там, прислонившись лбом к холодному стеклу окна, замычал от раздирающей изнутри боли. «Я каждый раз говорю, и думаю о ней будто она жива». Скрючился от осознания, что никогда больше не увидит её, пожалуй, это было самым страшным. Никогда. Совсем. Он сполз вниз, ухватившись рукой за подоконник, хватая ртом внезапно ставший густым воздух.

Глава 4. Алорна. Вопросы

Алорна. Дворец Владыки Алорны

Меня злило все. Завтраки в кровать, боль во всем теле.

Портной которого пригласили сшить мне платья. " Не уверен, что мне удастся сделать из эрры красавицу достойную Владыки"

Владыка решивший, что ему можно спать у меня в комнате, потому, что я его невеста, и меня надо охранять.

Сначала он вообще сказал, что мы должны спать в одной кровати.

Я разоралась, что спать он будет хоть на коврике под дверью, но никогда у меня в постели. По крайней мере до свадьбы. Я слышала перешептывания, что я совсем не пара владыке Алорны, тем более владыке получившему венец древних. Нечего меня компрометировать, и так уже дальше некуда.

Он в ответ на мое требование поджал губы, но спорить не стал, просто велел принести еще одну кровать. Ее поставили у окна, так, что просыпаясь я почти сразу натыкалась на внимательный взгляд бирюзовых глаз.

Я ждала пока он встанет и уйдет к себе и только после этого выбиралась из кровати, чтоб умыться и привести себя в порядок.

Сон в одной комнате он объяснил заботой о моей безопасности. Вдруг однажды ночью кто- нибудь решится совершить на меня покушение. Хотя, я честно пыталась возмущаться, что можно поставить охрану у дверей, но владыка решил охранять меня лично.

Лоет, после разговора в беседке я больше не видела, её сменили на другую служанку. Невысокую, миловидную девушку звали Рика. Эрру Эдею, как я поняла из разговоров, прижать к стенке не получилось. Лоэт по какой-то причине так и не призналась кто дал ей пузырек с ядом.

Обедала я вместе с Керио. Старательно размазывала еду по тарелкам, изображая отменный аппетит. Делая вид, что ем и пью.

Ела я, памятуя историю с Лоет и ядом, с большой опаской, предпочитая еде из дворцовой кухни дары сада, прямо с веток. Стоило владыке отвернуться во время прогулки, как в карманы моего платья отправлялся запас яблок, а если везло, то груш. Воду я набирала там же в саду, в фонтане, в небольшую фляжку которую мне удалось стащить из кабинета владыки.

Мало ли кто и что решит налить в еду с кухни, хотя ее, предназначенную для владыки, проверяли тщательнейшим образом. Рисковать не хотелось.

Завтракал он у себя в кабинете, уже за работой, ужинал вместе с придворными. Это было традицией. Ужинов я избегала ссылаясь на плохое самочувствие и нежелание свалиться в обморок прямо в столовой при всех.

Во время работы он просил меня быть с ним и я торчала до посинения в небольшой личной гостиной, за его кабинетом, дурея от безделья.

Этого золотистого красавца было слишком много, никакого личного пространства.

Но самое главное, меня злило мое беспамятство.

Пообщавшись достаточно долгое время с владыкой и сопоставив факты, поняла, что от меня что-то тщательно скрывают. Его друг Имириэль, на некоторые вопросы опускал взгляд и говорил, что мне лучше "спросить это у Владыки". Керио на заданные вопросы отвечал, но как- то, по моим ощущениям, недостаточно. Мне одновременно и лгали, и говорили правду. Получалась полуправда.

Это тоже злило, вроде что-то знаешь, а по факту ноль. Никакой информации. Кто я, где мои родители, откуда берутся странные сны в которых я управляю странной повозкой, поворачивая кольцо, и лечу по серой гладкой дороге с огромной скоростью. Или хожу по улицам, я это точно знаю, знакомого города, где женщины одеты весьма непристойно, а мужчины просто странно, а я не могу вспомнить, что же это за город. Откуда всплывают в голове странные фразы, совсем не на местном языке. Особенно часто мне снился мужчина в черном, я стояла в круге света, дальше, за этим кругом, была непроглядная темнота. Мужчина подходил ко мне, брал за руку, шептал: "Не бойся" и вставал рядом. А в темноте ворочалось шупальцами как у спрута, что-то страшное, но в круг света войти не могло.

Все это было мучительно. Пытаешься ухватить что-то очень нужное и не можешь. Отдельные отрывки никак не желали складываться в цельное полотно.

Я сидела в гостиной за кабинетом владыки и маялась откровенной дурью, пока он занимался государственными делами, писала стихи. Передо мной, на столике, лежали листы бумаги и чернильница. Писала я по — алорнски так некрасиво, что было понятно, это не мой родной язык. Хоть старалась, выходило криво, пальцы не слушались, перья капризничали.

Строчки выводились сами собой, но я точно знала, что это не мои стихи. Эти накладывались на канву здешней реальности. Искажались ею.

— Милая, что ты делаешь? — голос выдернул меня из задумчивости. Керио стоял в дверях гостиной и улыбаясь смотрел на меня, — я уже закончил работать.

Я отложила перо в сторону.

— Ужасный у меня почерк, — вместо ответа протянула ему лист.