Константа

— Иди, я пока за костром присмотрю, — я кивнула, — ветер сильный, дрова прогорят быстро, надо следить. Да и волосы попробую разобрать.

Наплававшись вдоволь Разай вышел на берег и, зябко поеживаясь, сел поближе к огню, завернувшись в пожертвованную мной юбку вместо полотенца.

Я провела эти тридцать минут пытаясь безуспешно разобрать мочалку на своей несчастной голове, расчески у меня не было, зеркальца тоже, а на ощупь волосы представляли собой сплошной спутанный комок.

— Н-га, скажи мне это съедобное? — он показал мне раскрытую ладонь на которой копошилась приличных размеров креветка.

— Да, а как ты ее поймал? — я смотрела на нежно-розовый панцирь и понимала, что жутко проголодалась. Даже ЭТО готова стрескать, хотя креветок не особо жаловала.

— Там, — Разай мотнул головой в сторону воды, — на дне яма, их там много. Можно начерпать.

— Может там рыба есть? — с надеждой спросила я, — только без толку, готовить их не в чем, посуды-то у нас нет.

Разай поднялся.

— Посуда должна терпеть огонь? — уточнил он направляясь к нерг`ку.

— Ага, — я, наблюдая за ним, снова принялась распутывать волосы. Безуспешно.

Вздохнула, взялась за нож.

Разай достал откуда-то из недр «трубы» белую фиговину напоминающую песочные часы, хмыкнул, примерился и разломил ее пополам.

— Вот, — подошел к костру. Примостил конусообразную емкость, величиной с приличное ведро, между веток, — что это ты делаешь?

Он нахмурившись смотрел как я, прядь за прядью, срезаю волосы.

— Срезаю, они слишком запутались. Расчески у меня нет.

— А с глазами что? — он сел на корточки и заглянул мне в лицо, я отвернулась, чтоб он не видел непрошенные слезы, ручьями текущие по моим щекам. Нервное напряжение последних дней вылилось в тихую истерику. Потрогал мою прическу, брезгливо, двумя пальцами, вздохнул, — дай-ка мне, а то тебе неудобно.

Взял нож и кинжал, который я выложила из подушки, примерился и принялся править лезвие о лезвие.

— До сих пор не верю, что выбрались, — всхлипнула я, — я действовала наугад, опасно, на грани, понимаешь? И ждала, что меня убьют.

Теплые пальцы погладили меня по плечу, успокаивая.

— Они безумцы, раз подвергают своих женщин таким испытаниям, — Разай принялся аккуратно срезать мои волосы. Очень ловко, мягко, осторожно, будто поглаживая, сразу видно, у человека огромный опыт обращения с холодным оружием.

— Когда делят большую власть, такую, над целой страной, то не думают ни о женщинах, ни о детях, ни вообще о принесенных жертвах. Для таких как ИстНоро, цель оправдывает любые, использованные для её достижения, средства. Думаю, они замахнулись на нечто большее. Да и я не «их женщина».

Пальцы прошлись по моей щеке заставляя повернуться.

— Под корень получается, совсем свалялись, — он рассматривал дело рук своих, — они потом вырастут?

— Да, — я потрогала висок, под моими пальцами кололся совсем короткий ежик, получила по пальцам от Разая.

— Чего под нож суешься, сейчас закончу! — он, перерезая последние прядки, придерживал рукой войлочный комок который был моей прической, — куда это?

— В костер, — я мотнула головой на огонь, — ты там, в лесу, ручьев не видел с пресной водой?

— Неподалеку. Сходить?

Я молча протянула ему фляжку. Шаг. И черная фигура стремительно движется в сторону леса.

Я прилегла рядом с костром, запрокинув руки за голову и глядя на пасмурное небо. Очередной вираж судьбы закинул меня непонятно куда. И есть повод подумать, что же делать дальше. Разай древний, может, стоит спросить у него, как мне попасть домой. Может, он знает ответы на мои вопросы. А может и нет. Меньше всего древний походил на всезнающее существо.

Он подошел, воткнул ведро в костер между веток и протянул мне фляжку. Сел рядом на камни.

— Смотришь на небо, зачем?

— Думаю, — я покосилась на его темный, на фоне неба, профиль. Черное на сером. Как будто художник уронил кляксу туши на тонированную, рельефную бумагу.

— Думаешь? — он свернул свое импровизированное полотенце в валик и подсунул его как подушку мне под голову.

— Тебя здесь, называют древним, ты знаешь это?

— Да. Темноволосый так называл, — Разай повернулся ко мне, — а тебя как называют здесь?

— Ингарра Ивянская. Не расскажешь, что вы здесь делали? Я имею в виду в этом мире. Алорнцы и горги это ваших рук дело?

Разай что — то пробурчал. Я смотрела как облака плывут по небу, кое-где в их плотной завесе появлялись просветы с ярким, зеленовато-голубым, небом.

Полная безмятежность, рядом уютно потрескивал костер, ветер с моря утих и были слышны крики морских птиц, высматривающих добычу где-то на глубине. Будь моя воля, выстроила бы себе добротный каменный дом, тут на берегу, со всеми удобствами и жила бы себе спокойно.

— Ты была на горе? — спросил, наконец, после длительного молчания он, — как там?

Я прикрыла глаза вспоминая темные коридоры станции.