Константа

— Запустение, станция рассыпается от времени. Материал стен стал хрупким настолько, что его можно в крошку размять пальцами, не знаю, может он изначально был таким мягким. Ты не ответил, когда я спрашивала, сколько ты пролежал в своей капсуле. Пролом посреди коридора, такой, что видно было механизмы внизу, под полом. Эта штука которая генерирует энергию работает, только я не могу знать исправна она или нет.

Разай тихо охнул и прикрыл локтем лицо, кажется, мои слова его потрясли.

— Ты не ожидал, что прошло так много времени?

— Раз лларак крошится, значит, прошло очень много времени, — глухо проговорил он, — очень.

— Значит, это темное стекло называется «лларак», — повторила название материала, — за сколько времени оно разрушается? Больше чем стекло, тысячу лет, две? А почему там, на станции, у входа, окаменевшие деревья?

Разай убрал локоть от лица, устало потер лицо ладонью, как умывался.

— Я пока не могу тебе ответить, — выдохнул он, — слишком много надо обдумать.

— Слушай, а ваши чертежи, — не удержалась от любопытства я, — там алорнцы и горги, вы их там создавали, да? Только не поняла, с какой целью вы это делали. Это какие-то эксперименты?

— Те, кого ты называешь алорнцами, переходный этап к горгам, — он перевернулся на живот и подпер голову руками, такая, слишком человеческая, поза совсем не вязалась с его обличьем, — мы пытались работать с местными, с людьми, они оказались слишком слабыми. И ничего не получалось. Потом ригат Бат Нуур Джаррай предложил их усилить и работать уже на их основе. Так мы сделали того, кого ты называешь алорнцами. Они были достаточно сильными, выносливыми. И из них уже получились горги.

— Генетические эксперименты, но для чего? Получается, вся планета как лаборатория и всё население как подопытные мыши? Разай, это же чудовищно.

Он помолчал, обиженно поджав губы, раздумывая о чем-то, потом после долгой паузы, подвинулся ко мне.

— Нас было, онхай, — он, покрутил руками прикидывая что-то и показал мне семь пальцев.

— Семеро, — подсказала я.

— Да, семеро, — он снова сменил ипостась на человеческую, раз, и лежит рядом, на камнях, обычный мужчина, ну разве что ростом побольше, — я- комА, пилот Джаттак НегКарит, ригат Бат Нуур Джаррай, — он сбился и пояснил, — тот кто изучает новое. Доктор Дезаа Нгкат Разай, мой брат. Джетаг Ноор Террай- тот кто чинит. Нас было всего семь, мало, потому, что все остальные были заняты борьбой с пыльцой дезора. Она разрушала все. Весь наш дом, всю планету. И нас послали искать новый дом. Тот, куда можно уйти от пыльцы. Анхары послали отряды во все стороны, кто-то пропал, кто-то вернулся ни с чем, — Разай нервно пригладил торчащие мокрыми иголками волосы, — а мы нашли этот мир. Тут уже жили люди, но их было мало, чтобы помешать нам поселиться здесь. Слишком мало и слишком слабые. Мы не собирались им мешать или как-то контактировать. Поставили точку на горе.

— Станцию? — уточнила я.

— Станцию, да. Место, откуда можно начать расселяться. И вернулись домой, чтобы сообщить радостную новость. Только мы не успели. Вся планета была поглощена пыльцой дезора, полностью, она сожрала наш мир, разрушила его, — Разай сжал кулаки так, что побелели костяшки, — мы висели над Низоа и видели, как гибнут наши близкие. Вся планета стала океаном пыльцы. Джаттак НегКарит сошел с ума там же, глядя на это. Мы заперли его, но он пошел по пути быстрой смерти. Тогда, собрав совет, мы решили возвращаться сюда. Больше некуда. Я был и комА, и пилотом, вел корабль обратно. Отец в последнем разговоре выразил надежду, что мы не дадим нашей расе исчезнуть с лица мира. И мы обещали ему. Вернулись сюда. Шестеро, киман, — он замешкался подбирая перевод, — самцов.

— Наверное, будет правильнее: «мужчин», — осторожно поправила я, — «самцами» обычно называют животных мужского пола.

Разай кивнул.

— Мужчин, — повторил он, — но женщин с нами не было и взять их было неоткуда. Мы так же, на совете, решали, как сдержим слово данное моему отцу: Дозе Нгкат Эзаару первой руке пятого анхара. Корабли разведки всегда оснащают скудно, чтоб не было больших материальных затрат и потерь, если корабль утрачен. Это после удачной разведки в путь выходят корабли с хорошим и разнообразным оборудованием. Изучать найденное, — он горько скривился, — а у нас в наборе было пара универсальных капсул, походная исследовательская лаборатория с необходимым минимумом и все. Поэтому мы решили на свой страх и риск создавать новую расу, чтобы сохранить гены эносхайи. Хотя бы частично.

— Эносхайи это вы, самоназвание вашей расы? — уточнила я. Интересно звучит, как название какого-то экзотического цветка. Впрочем, они и есть экзотика. В моем мире считалось, что инопланетян не существует. Однако вот, один из них лежит рядом со мной, разговаривает, обсуждает то как они создавали новые расы. И я могу защипать себя всю до синяков, воображая, что это сон, а он не исчезнет.