Константа

Я фыркнув от испуга с подозрением уставилась на нее, но эта штука решила изводить меня своим молчанием и попеременным миганием белых и желтых огоньков.

Осторожно постучав пальцем по коробке я сказала:

— Сосна, Сосна, я Белка, как слышите меня? Орешек у цели! Прием! Сосна я Белка, ответьте! Сосна я Белка, почему не отвечаете? Прием! Орешек у цели!

Коробка радостно ожила, пиликнула и замолкла.

— Я база, ответьте!

— Н-га с кем беседуешь? — Разай сунул голову под люк, с мокрых волос капала вода. Я заорала от неожиданности, — дождь прошел, вылазь, будем смотреть мой улов.

— С коробочкой беседую, вот этой, серенькой, — я приподняла крышку проверяя, действительно ли дождь прекратился, — я забралась от дождя, а эта штука вдруг включилась.

Разай проверил коробочку.

— Это средство связи, — пояснил он, — странно, что включилось. Может ты его задела, когда внутрь забиралась?

— Похоже на то, — я выбралась из нергка и не удержалась от восклицания глядя на мешок с рыбой, — ого!

— За некоторыми пришлось поплавать, — не без гордости сообщил Разай, — поэтому я долго в воде пробыл

Глава 8.Росакар. Маги и артефакт

Ян сидел на кровати и задумчиво оглядывал окружающее пространство.

Стены в комнате были тускло серые выкрашенные страной, неровно-полосатой краской. Окно, из мелких стекол, кривых и оттого искажающих до неузнаваемости пейзаж за окном. Можно было различить мутные, темные, очертания облетающих деревьев, да угасающие цвета осени. Сине-серый цвет неба, темно-серый с оттенками рыжего красного и кое-где зеленого, деревьев, черно-серый земли с пожухлой травой.

Письменный стол у окна. С чернильницей, в ней были засохшие до желеобразного состояния чернила. Парой листов серой, плотной, похожей на упаковочную, бумаги и позеленевшей от времени грубой масляной лампой. Рядом с лампой лежало небольшое огниво. Там же, на столе ютились остатки обеда: миска с остатками каши, тоже безобразно серой, кружка с водой. Не тюрьма, но очень похоже.

Умывальник у стены и шкаф для одежды. Невиданная роскошь для узника.

Хотя он не узник, пока еще, просто сменил большее зло на меньшее, чтобы это меньшее получило возможность вырасти.

Послеобеденное время- время посещений.

Чаще всего приходил Рош`Гастейн, очень мягко убеждал Яна, что тому лучше согласиться на сотрудничество. Ян не отвечал нет, но и соглашаться не собирался, тянул время, отвечая на притязания Рош`Гастейна неопределенно. Конечно, долго так продолжаться не могло, рано или поздно Рош`Гастейн потребует плату за вмешательство. Ян, помня об этом, складывал отпадающие камни в коробку, оставалось их немного, примерно с десяток. Но их стоимость окупала многое.

Приходил Рош Даар, всего один раз, поинтересовался здоровьем, упомянул, что Рош Истаги были в сговоре с Алорной и их в ближайшее время казнят. Осторожно спросил у Яна о планах на будущее.

— Вы же знаете, что испытание на артефакте никто не проходил, — Ян с недоумением посмотрел на Даара.

— Мне хочется думать, что вы сумеете с этим справится, — Дарр насмешливо дернул вверх углом губ, однако улыбка не затронула взгляд. Тот оставался холодным и колючим, — а чтобы избежать всяческих недоразумений со стороны наших уважаемых магов, рекомендую вам, эрр Экита, запросить публичное испытание.

— Да, я тоже об этом думал, — Ян улыбнулся и достал из ящика стола лист с прошением, — буквы кривоваты, — пояснил он, — потому, что на чернилах здесь экономят.

— Да вы что? — неподдельно удивился Даар и взял чернильницу, заглянул в нее, покачал в руке, чтоб оценить вязкость, — совсем обнищал Совет магов, если своим гостям не могут выделить даже такой малости как чернила. Как вы умудрились написать прошение?

Он брезгливо опустил чернильницу на стол, взял из рук Яна прошение о публичном испытании и свернув, спрятал его во внутренний карман камзола.

— Меня не обыскивали, а у меня с собой был пузырек с настойкой, лепестки розы очень приятно пахнут. Пришлось использовать для того, чтобы размочить чернила. Водой этого сделать, разумеется, не получилось бы.

Даар усмехнулся.

— Разумеется. Удивительно, да, эрр Экита? Чернила есть, перо есть, даже бумага, — он поддел серый, тяжелый лист указательным пальцем, — есть, а вот написать ничего нельзя. Чернила засохли, перо негодное. А бумага…

— …А бумага хорошо пропитана воском. Виртуозно тонкий слой, почти незаметный. Крайне неприятные мелочи. Кто мог знать, что у меня совершенно случайно окажется с собой настойка, — в тон Даару продолжил Ян, — эрр Даар, а не может быть, что за дверью вас встретят, и бумага потеряется?

Даар дружески похлопал Яна по плечу.

— А за дверью, мой друг, меня ждет охрана. Неосмотрительно совать нос в логово противника, не прихватив с собой пару тройку весомых аргументов.

— Даже противника, не соперника? — уточнил Ян.

— Увы, мой, друг, увы, — удрученно развел руками Даар, — ваше появление вывело противостояние в более открытую форму. Впрочем, когда вы пройдете испытание, приглашаю вас погостить перед отъездом у меня в поместье. Живу я скромно, но хорошему собеседнику буду рад.