Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

Старк молчал дольше всех, явно скрывая раздражение. Он всегда считал, что Стиву нечего делать в лаборатории, если это не очередной эксперимент с суперсывороткой. К тому же он терпеть не мог подчиняться. Одно дело в критической ситуации внять гласу разума, на поле боя, где Кэп — опытней в разы, и совсем другое — тут, на своей законной территории сделать так, как скажут, а не так, как хочется.

— Нет, — медленно выговорил Тони, глядя Стиву прямо в глаза. — Прости, Кэп, но это моя лаборатория, и никого, кроме людей с научной степенью, я здесь слушать не намерен.

— Твое упрямство когда-нибудь слишком дорого обойдется всем нам, — веско сказал Стив. — И я настаиваю.

— Да что может пойти не так? Кэп, ничего с твоим обожаемым Баки не случится.

— А если ты ошибся, Тони? Надеюсь, ты понимаешь, что никакие извинения и никакое искупление не в состоянии вернуть человеку жизнь?

— Стив…

— Если я скажу «хватит», ты тут же все прекратишь, Тони.

Старк смотрел на него раздраженно, устало и обреченно одновременно.

— Я все понимаю, — наконец, сказал Тони. — Я же не слепой. Я видел… результаты вмешательств. Я не Зола, Стив. Я не собираюсь поджаривать твоего дружка или обливать его кости раскаленным сплавом вибраниума и адамантия. Да и нет у меня столько вибраниума, в конце-то концов!

— Если я скажу «хватит», ты тут же все прекратишь, — упрямо повторил Стив. — И если скажу «ложись» или «беги», ты тоже подчинишься. Все вы подчинитесь, каждый.

— Боюсь, если Барнса замкнет, бежать будет поздно, — ввернул Тони, и тут же поймал на себе тяжелый взгляд «Баки». — Ладно, хорошо. Прекращу, лягу, побегу. Давайте уже начнем. Развели мелодраму.

Баки откинулся в кресле и сжал зубы — манипуляции с чертовым разъемом никогда не были приятными. Стив устроился рядом и переплел свои пальцы с его. Крепко, надежно, одновременно поддерживая и удерживая — именно то, что надо.

— Смотри на меня, Бак, — приказал Стив. — Все будет хорошо, только смотри на меня и ни о чем не думай.

— Я не могу ни о чем не думать, когда смотрю на тебя, — Баки изогнул бровь и крепче сжал его руку.

— Поехали, — напряженно сказал Тони и подсоединил самодельный штепсель к разъему в ладони Баки.

Дальше все произошло настолько быстро, что если бы не реакции Стива, то не обошлось бы без локального апокалипсиса.

Яркий свет лаборатории мигнул, Джарвис уныло растягивая слоги произнес: «Тревооогаа» и замолчал, Баки изогнулся в кресле дугой, послышался оглушительный хруст костей и хриплый, вымученный вой. Стив выдернул из металлической ладони штепсель, Баки упал в кресло, глядя остекленевшими глазами, а потом ловко захлопнул открытый лючок на ладони и ухватил Тони за горло. Все это заняло не больше трех секунд.

— Баки, — тихо позвал Стив. Тот не отзывался, продолжая душить Старка одной рукой. — Все вон, — страшным голосом сказал Стив. — Немедленно.

Брюс молча подхватил под локоток побледневшую Ларингейм и догнал Лэнга уже у дверей.

— Баки, — Стив, даже не поморщившись от боли в сломанных, похоже, пальцах, осторожно обхватил его подбородок свободной рукой и заставил посмотреть в глаза. — Баки, ты слышишь меня?

В темно-синих глазах были лишь пустота и смерть. Смерть Тони, хрипевшего, извивающегося в хватке безжалостных пальцев, наваливающегося всем телом, но неспособного вывернуться.

— Баки? — Стив смотрел только на него, осторожно провел кончиками пальцев по скуле, коснулся губ, а потом обхватил за затылок и длинно, сильно, чувственно поцеловал. Раздался шум падающего на пол тела, первый судорожный вздох Тони, хрип, уже не предсмертный, но все еще болезненный, а губы Баки дрогнули в ответ, на затылок Стива легли металлические пальцы, очень нежные и осторожные сейчас, глаза прикрылись ресницами и снова широко распахнулись. Смерти в них уже не было. Было только узнавание и бесконечное радостное удивление.

— Бак? — снова позвал Стив, упершись своим лбом в лоб Баки.

— Стив, — солнечно улыбнулся тот. Так, как улыбался когда-то давно, до плена и войны. — Это ты.

— Я. Смотри на меня, ладно?

— Ладно.

— Я думал, ты умер.

— Я думал, ты меньше, — как когда-то давно ответил Баки, и сердце у Стива сжалось от дурного предчувствия.

— Что последнее ты помнишь?

— Что ты имеешь…— Баки хотел повернуть голову, чтобы осмотреться, но Стив ему не позволил.

— Скажи мне.

— Я повторял свои звание и номер, чтобы не забыть… Сержант три-два-пять-пять-семь… Ты за мной? Почему ты такой? Огромный. Это навсегда?

— Думаю, да, — грустно улыбнулся Стив и отодвинулся, давая Баки осмотреться.

Тони с трудом встал и теперь потирал горло, на котором расцветали лиловые синяки.

— Кто это? — спросил Баки. — Со мной работал другой. И лаборатория… Стив, что происходит? Я терял сознание от боли в ужасном сером бункере, а очнулся здесь. Ты стал в два раза больше, а этот хмырь совсем не похож на того психа, который… поверь, ты не хочешь этого знать.

— Этого хмыря зовут Тони Старк, — прохрипел Тони.

— Брат Говарда Старка?

— Его сын, — сказал Стив. — Бак, сейчас двадцать четвертое апреля две тысячи шестнадцатого года.