Константа

Кратко поцеловала в плечо, он в ответ притянул к себе под бок, лежа на животе. Его телефон на полу, в беззвучном режиме. Яркость экрана снижена до максимума, чтобы почти бесперебойно входящие оповещения, которые он читал, не мешали уснуть мне. Где-то через час все пошло на убыль, почти до полной тишины. Костя не спал. Перевернулся на спину и лишь изредка просматривал телефон, когда экран слабо загорался. Еще час и абсолютный информационный покой, но он не спал все равно.

На часах было шесть утра и меня все-таки накрыла пелена полузабытья, когда он неслышно и аккуратно поднялся, стараясь не потревожить. Несколько минут я ждала, но он не вернулся. Сон сняло как рукой. Накинув халат, вышла из спальни.

Костя сидел в кухне, пил кофе. Взгляд неотрывно в экраны ноутов перед собой. Бумаги, изредка поправки на полях таким похожим почерком, снова взгляд в экраны и пальцы по тачпадам. Телефон на краю стола и молчит. Не поднимая на меня взгляда, кивнул — все в порядке, не спится, занят работой. Просьба не беспокоить невербально, но ощутимо в воздухе.

Ушла обратно. Сна не было и промучившись до восьми, покорно изобразила пленницу Морфея, когда Костя вернулся, чтобы взять одежду, затем все-таки встала.

Снова душ, чтобы попытаться избавиться от чувства разбитости и вышла на кухню, где он, уже в полной боевой готовности, привычно налил мне кофе. Неожиданно, но смс от моей мамы с вопросом дрыхну ли я и можно ли мне набрать. Поливая Виолу, к слову, неожиданно живую (почему — понятно, о Виоле, поселенной на лоджии и успешно мной забытой, заботился Константин Юрьевич), я докладывала маме о ее здоровье. Кратко и образно отчитывалась владелице финской кондитерской о своих успехах в криптотрейденге. Она интуитивно правильно в нужные моменты восхищалась своей донечкой, а потом очень издалека и аккуратно намекнула, что совести у донечки нет, потому что мамины пальчики давно не мяли дочуркины щечки.

Я, прижав плечом телефон к уху плечом и моя за собой кружку, зная, что за спиной Константин Юрич, прикидывала, как бы поделикатнее маме сказать, что я еще не знаю, когда я ее навещу, как сделать так, чтобы ее не напугала моя охрана и вообще я тут влюбилась в криминального элемента, у которого жизнь это одно большое и нескончаемое приключение. Но Константин Юрьевич умел решать все проблемы:

— Пригласи в гости. — Невозмутимо потребовал он позади.

Я, едва не выронив вытертую кружку, оглянулась. Костя, оперевшись бедром о кухонный островок и жуя яблоко, совершенно спокойно смотрел на меня. Будто ничего вообще не происходило. Вот как у него получается, а…

Не дождавшись от статуи, воплощающей изумление, никакой реакции, он, закатив глаза, забрал у меня телефон и, выставив руку, удержав за голову только ринувшую к нему меня, очень вежливо произнес в трубку:

— Инна Сергеевна, доброе утро. Мое имя Костя, я встречаюсь с вашей дочерью и она стесняется нас знакомить, думая, что прошло недостаточно времени. Через три дня мы с ней будем в деловой поездке в Нью-Йорке и я осмелюсь взять ответственность на себя и пригласить вас с сыном и супругом встретиться там, билет и проживание я оплачу и я был бы вам очень благодарен если бы вы против этого не возражали.

Мама на том конце провода точно непередаваемо охуела, наверняка, еще сильнее меня, потому что пауза была в несколько секунд. У всех. И только у Анохина в спокойном ожидании, с эхом удовольствия в светло-карих глазах глядящего на меня со вздыбленными волосами, которые он привычно приглаживал, пока я безуспешно силилась постичь загадки жизни в целом и нашей в частности. Вот несколько часов назад… а сейчас… да ебаный рот… минутку дзена, можно?! Я не успеваю за пульсацией!

Мама отмерла, чего-то там ему пробормотала, судя по всему согласие, потому что Костя удовлетворенно улыбнулся, когда за локоток вел деревянную меня к столу, чтобы усадить в кресло и, поблагодарив ее и сказав, что сегодня вечером наберет ей для обсуждения деталей, всучил телефон мне, что-то невнятно блеющей такой же невнятной маме, вроде и хотевшей пожурить меня, что о некоторых вещах надо предупреждать, но у нее, слава Будде, не особо получалось словить нужный настрой и я, трусливо сказав, что перезвоню ей позже, а то мне пора на работу, дождавшись ее согласия, завершила звонок и с уставилась на Костю, выходящего из гардеробной. С небольшой деревянной коробкой в пальцах, которую он на ходу открывал, извлекал содержимое и отставлял коробку на край стола.

— И зачем? — нервно глядя на него спросила я, когда он развернул ближнее ко мне кресло, чтобы сесть лицом к лицу. Но не сел.

— Вот за этим, — перехватил мою руку, вытряхнув из моих похолодевших пальцев телефон, опускаясь перед выпавшей в осадок мной на колено, одновременно надевая кольцо.

Приподнял бровь, глядя на меня. Полностью разинтегрировавшуюся со вселенной, осоловело глядящую на невероятной красоты и изящества кольцо на пальце. С трудом сглотнув и переведя взгляд от металла на пальце в плавленый металл в глазах, разомкнула деревянные уста:

— Это ты мне типа выбора не оставил?