Константа

— Да. — Серьезно согласился он, приподняв уголок губ и усаживаясь на кресло. Сжимая мою руку на столешнице. — Вообще эти две буквы ты должна была мне сказать. Ну-ка повтори. — Недолгая пауза и Костя тихо рассмеялся, глядя на несмело покивавшую меня, вообще лишившуюся дара речи. Хорошо хоть не сознания, а то, судя по чувству дереализации… Усилившемуся от его последовавших ровных слов, — планировал сделать предложение в Нью-Йорке, в который мы полетели бы сразу после Киева, где тебя бы откормили мои сестры и мама так, что пришлось бы заказывать грузовой самолет. — Лукаво блеснул глазами, чуть сжимая пальцы на моих, едва теплых. — Таша и Ли месяц сидели на диете после знакомства.

Какой-то сюр… но… это же Анохин, это семья. Семьи… там не могло быть иначе…

— Но порядок поменялся в связи с обстоятельствами, — невесело улыбнулся и на мгновение отвел взгляд, прежде чем неуловимо поменявшимся голосом произнести, — один момент, Жень. По поводу официального брака, по бумагам и самому торжеству.

— Я знаю, — негромко произнесла я, кашлянув и почти взяв в себя руки. Переплела наши пальцы на столе, глядя на него, слегка приподнявшего бровь, — Кот сказал, что в ближайшие пять лет…

— От довбень, а… — перебил Костя, протяжно выдыхая, откидываясь на спинку и качая головой, прикрывая глаза. Через секунду твердо посмотрел на меня, торопливо бормочащую «он преследовал благую цель и…», и замолчавшую под его серьезным взглядом, — не пять, а уже в следующем году. В этом я буду очень занят работой, в том числе и со всякими отморозками, а в следующем посвободней и отморозки уже не моей заботой будут.

Я, пытаясь собрать ворох мыслей и разнос эмоций, посмотрела на переплетенные пальцы. Начала, как всегда не с того, но мне действительно была нужна минутка дзена:

— Довбень?

— Русского аналога нет, но, мягко говоря, придурок. — Усмешка в голосе, большим пальцем огладил мою ладонь.

— А шмко… — пыталась вспомнить то парирование Кота, когда я в образе бородатого мальчика обслуживала их в клубе. Снова кажется, что столетия назад, а по факту… — шмоко…

— Шморкач. Сопляк. Кот старше меня, — Анохин с ощутимой иронией фыркнул. — Ровно на неделю. Упивается этим превосходством как может.

Минутка дзена завершена и как бы не хотелось, но нужно было поговорить о главном. Прикусила губу, подыскивая слова, но они не находились. Перевела дыхание и, подняв на него взгляд, дождалась, когда посмотрит в ответ, когда невербально даст добро, ибо ему тоже нужна была пауза перед моим очевидным вопросом:

— В следующем году, Кость. Чьей заботой будут отморозки?

Усмешка по его губам. Отчужденная. Передо мной был даже не Константин Юрьевич. И даже не Рика.

— Моего зама, — негромко ответил он, спокойно глядя в мои глаза. — И диаспор. Зеля будет моим замом.

— Это значит, что, — мой взгляд метнулся на его правую руку, где под темной тканью рубашки угадывалась повязка. Два выстрела, один в пол у ног кронпринца, второй по касательной в его плечо, когда крышу сорвало не только у психопата, а после были разговоры, — Костолом… уходит на?..

— Это значит, что он уходит, — сухо и кратко прервал. Отвел ровный взгляд. Сжал пальцы на столе, призывая к тому же самому — отвести взгляд. На руки, на переплетение пальцев.

И глядя на мягкий свет, резко играющий на гранях бриллианта, внутри так же остро вспыхивали факты: аналоги магнита, «…повязан сильно, деньгами, делом, странной дружбой…»; Венеры, надиктовывающие правила игры, нужные ему; Коты с чудовищными влияниями; диаспоры, принадлежащие разным кругам, но, по сути, управляемые одним — тем, кто станет его замом, первым лицом… Я, неосознанно задержав дыхание, смотрела на того, кого пожилой и авторитетный старец назвал достойным и попросил сесть рядом с собой и своим сыном. Смотрела на того, кто возьмет полный контроль, включая отморозков всех кругов. Давние слова Данки о том, что диаспорам плевать, что они разделены кругами и что Зеля знает, как и с кем разговаривать, выводя к нужномуА Вадим, сказавший, что уважает его, зная к чему он ведет весь этот ад… Привел. Он привел их к этому. День рождения Зели это был старт. Все друг другу представлены. Все, кто имеет значение. И все боятся смерти Кости, Мстиславский об этом говорил… Кто-то боится потерять бизнес, кто-то деньги, кто-то друга…

— Ты объединил всех… и объединил всё… — шум в крови в ушах, ощущение головокружения и мурашки по рукам.