Константа

Кронпринцы одновременно негромко и в унисон рассмеялись. Аркаша, протянув руку, сцапал фейсерские корочки. Раскрыл их и без интереса оглядывал, пока я усаживалась на стул, повинуясь просительному жесту Таши, тронувшей меня за локоть. И смотрела на Бобра, быстро теряющего спесь, когда Саня, прикусив нижнюю губу, окидывал его взглядом с ног до головы. Медленным, оценивающим, задерживаясь на бедрах, животе и плечах. Так мужчина смотрит на предлагающую ему себя сучку, и Витя вот такого явно не ожидал и слегка растерялся. Как и Ров, только хотевший что-то сказать, но так и оставшийся молчать. Потому что Саня принял решение — бросив задумчивое «на разок сойдешь» сделал стремительный шаг вперед. Перехват за предплечье инстинктивно было отступившего назад Вити, резкое выворачивание его руки, и рослый мужик рефлекторно склоняется вперед к столешнице, в которую спустя мгновение жестко втискивает его прохладно усмехнувшийся кронпринц. Прижимаясь бедрами к бедрам, обыденным тоном интересуясь:

— Хочешь, трахну как сучку, сучка?

— Тихо, Ров, — порекомендовал Аркаша, кинув перед только было встающим со стула Зиновьевым ксиву, ударившуюся о ребро его ладони на столе, и пришпиливая корочки ножом к столешнице рядом с его рукой. — Слыхал, может, мы отца недавно похоронили. Сейчас я и мой брат в самых разбитых чувствах, оттого и слегка неуравновешенные. Ты бы поосторожнее, что ли, а то, знаешь, яблочко от яблони и подобное… Сань, да хорош, Бобра сейчас Кондратий обнимет.

Старший кронпринц прыснул, отодвинулся от ягодиц Вити и произнес:

— Рано радуетесь, шакалы. Поклеп на Константина Юрьевича навели и уже завтра ему принесут слезные извинения за заморозку работы. — Склонился вперед, сильнее вывернув руку, как только Витя попытался оказать сопротивление. — У Константина Юрьевича возникнут к вам вопросы. Ты черный ход подготовь. Я слышал, что без подготовки больно.

Я с трудом подавила неуместный порыв заржать, видя, как сходит с лица Витя, под требовательным движением бедрами Сани, торопливо покивав. Кронпринц, тоже явно с трудом подавив желание прыснуть, отпустил Витю и резко отстранился, одновременно подавая мне руку, чтобы встала из-за стола.

На улице гулял промозглый ветер, обдавая тонким налетом пыли кортеж из четырех Анохинских машин, припаркованных у входа. Взглядом остановила Аркашу, стягивающего бомпер с плеч, указав на улыбнувшегося мне Тимура со стаканом кофе в руках уже открывающего дверь в паре метров от нас.

— Все в норме, — произнес Саня, отклоняя входящий вызов, как только Таша посмотрела на него. — Настолько, что в изолятор Кирьянов сейчас повез пару бутылок скотча и бурбона, после того как Колесников и его пиздобратия на час там зависнул с Киром, Костей и Зелей. Повыебываются еще немного для показательности, но предъявить нечего, думаю, к утру отпустят.

— Но пока под охраной, Таш. — Сказал Аркаша, нахмурено читая пришедшее сообщение. — С Тимой час назад разговаривал, он дополнительно выделил людей, дом полностью пасут, так что езжайте к Ли и пока никуда не дергайтесь.

Стрельнув у Сани сигареты, устало заползла в салон. Стаскивая осточертевший парик и стрекозьи очки, пыталась не анализировать, стараясь вообще не отпечатывать в памяти произошедшее, пока нас везли к Мазурам.

Безудержно расхохоталась, когда Ли, с браслетом домашнего ареста на щиколотке, даже не спросив кто звонит в дверь и уж явно забив на глазок, флегматично жуя пирожок распахнула дверь и, узрев нахмурившуюся Таню, испуганно спрятала пирожок за спину.

— Это стресс, я имею право! — возвестила она, сопротивляясь, когда Таша пыталась выхватить у нее запрещенную снедь, пока я закрывала за нами дверь.

— Я тебе тефтели и брокколи на пару для чего готовила?!

— Брокколи стресс не лечат! Таша, отдай! — и сколько отчаяния в голосе, когда отвоевав пирожок, Таша решительно зашагала на кухню, — не трогай остальные, у Кира тоже стресс! — последняя надежда в страдальческом голосе, — Жене оставь хотя бы! И у нее тоже стресс, она-то почему должна из-за твоего ПП голодать!

Мне Таша оставила и, бухая с ней винище (я с пирожками, она, почему-то предпочла фруктам брокколи) пока Ли аргументировав то, что у нее работа, уныло тянула то чай, то сок, в нашей подбухнувшей и веселящейся компании, я быстро успокоилась. И успокоилась сильнее, когда приехали ночью два додика с чемоданчиком и сняли с Ли браслет, хотя я, немного посерфив интернет и придирчиво изучив строение модели, предлагала это сделать самой. Вернее предлагало вино, благо Ли отказалась, не поддавшись даже одобрительно кивнувшей моей идее Таше. В той тоже было дохрена вина.

Ночью Ли развела нас по комнатам и продолжила втыкать в ноутбук. Мне казалось, что я только провалилась в сон, но открыв глаза, обнаружила, что за окном давно рассвело, а рядом бухнулся на кровать Анохин. Тоже с перегаром. Поцелуй на вкус отвратный, но только по физическим ощущениям.

* * *

Прошла ровно неделя и, судя по Анохину, все входило в колею, из которой не могло больше выйти. Вернее, нам так казалось. Всем. Наивным.