Константин Киба. Дилогия (СИ)

Мать голубоглазая. Я зеленоглазый. Брат и сестра кареглазые. Судя по таблице наследственности, такие разноглазые дети не могу родиться от родителей, если у одного из них голубые глаза.

Мой отец должен быть с зелеными глазами или голубыми, что для азиата большая редкость. А для брата и сестры должен быть только кареглазый отец. И практические все азиаты именно кареглазые. Голубой — мутация и большая редкость. Зеленые глаза вообще на грани уникальности.

Так вот. С родственностью в этой семье какая-то чехарда. Брат и сестра мне не единокровные родственники. Мать сделала сначала меня, а потом замутила с другим и сделала брата и через семь лет сестру.

И есть у меня ощущение, что мои брат и сестра не в курсе всего этого. Интересоваться цветом глаз будут далеко не все дети их возраста.

Так что мне совершенно не нравится, что происходит… Мать что-то скрывает. И до последнего придерживается истории, что мы все одна большая семьи с одним папочкой-гулякой.

Может, спросить у нее напрямую? Нет, не стоит. Нужно сначала подумать. Иногда сделать вид, что ты поверил вранью, намного эффективнее, чем возмущаться, что ты обо всем догадался.

Больше вопросов не задаю, выхожу из-за стола, смотрю на брата:

— Я не шучу. Комп заберу с собой.

Брат что-то орет, но я слышу только мать:

— Константин… зачем… мы же семья.

— Через пару дней я перееду, мам. Все хорошо. Мне девятнадцать лет. Это нормально.

Благодарю за пищу, иду в свою комнату, ложусь на кровать, пялюсь в потолок.

Глаза того, кто вчера назвался моим отцом зеленые, как у меня. Я прекрасно помню это. Обратил внимание, когда кинул в них кунаи. Получается, что он и правда мой отец, но не отец брата и сестры. Хотя, он и не утверждал прямо, что они его дети, да и выжидал только меня.

Странно…

Очень странно…

Что за чертовщина происходит? Моя паранойя орет уже третий день, что вокруг происходит что-то непонятное. Что я упускаю какую-то важную деталь. Маленький волос в пустыне, потянув за который, вытащишь огромного монстра.

Может быть в инете какая-то статья неправильная? Мало ли что там в глазах и генетике. Какой-нибудь далекий прадед не китаец, а монгол и все — по цвету глаз ничего не определить.

Я бы и не парился со всем этим, если бы меня в это не втягивали. То Акане сообщит о родственности, то Хидан называет меня Кибой Рио, то мать мне врет, а дома нет ни одной зацепки. Последней каплей стало появление отца, решившего обучить своего непутевого сына спустя столько лет и моих приключений в школе.

Ладно, надо спать, завтра тяжелый день. Перед тем, как расслабить тело для сна, набираю в поисковике на телефоне еще кое-что…

И меня это сильно напрягает.

Заснуть теперь будет непросто.

Хотя…

Может вообще не спать?

Встаю, достаю из-под кровати целую коробку зубных нитей разных мастей. Вот ведь удивлялись кассирши в гипермаркетах. А я улыбался белоснежной улыбкой. Мол, она не просто так такая белоснежная.

Заходит брат. Не стесняясь его, достаю еще и сушеный палец.

— Эт че? — спрашивает он.

— Талисман индийский. Сушеные обезьяньи гениталии. Хочешь? — протягиваю, улыбаюсь. — Приносит удачу.

Выражение лица братана надолго останется в моем сердце, как один из самых приятных моментов недели.

* * *

Торговый комплекс Меридиан

Детский развлекательный комплекс «Теремок»

На этот раз я пришел раньше. Стою у закрытой двери детского зала, жду его. Отец приходит позже, ровно к 10:00. Бросаюсь ему на шею и чуть ли в щеку целую. О, да! Как же я рад видеть своего папочку. Отец немного в шоке, неуверенно хлопает меня по спине:

— Я тоже… рад тебя видеть, сын. Надеюсь, это значит, что ты простил меня.

Я отстраняюсь от него:

— Конечно, пап, о чем речь. Я всю ночь об этом думал. Кстати, что за сюрприз ты подготовил?

Отец кашляет, открывает дверь. Заходим.

— Вот, это тебе.

Он вытаскивает из кармана телефон в упаковке. Написано IPhone 26 GLX MEGASUPER PRO III.

— Видел, что у тебя телефон очень плохой. Понимаю, это всего лишь телефон…

— Отличный подарок! Спасибо!

Беру, сую в сумку, даже не открывая.

— Я… рад. Ну что, продолжим?

Отхожу в сторону, к бассейну с шариками. Снимаю куртку, кладу сумку:

— О, кстати, пап. Я тоже тебе кое-что подготовил. Смотри… так, где же оно…

Отец подходит ближе. Ровно туда, куда мне надо.

— Не двигайся, отец, — неожиданная перемена в голосе заставляет отца остановиться.

Я выпрямляюсь. На каждом пальце рук у меня по пять колец. К каждому привязана нить и тянутся они во все стороны. Я готовился всю ночь с субботы на воскресенье. Организовать это было непросто. Намного сложнее, чем пробраться в торговый центр и стащить у пьяного охранника запасные ключи. В какой-то момент я уже отчаялся плести эти паутины под самыми неимоверными углами. Не говоря уже о том, что сейчас придется каждую нить контролировать отдельно. Какую-то сжимать, какую-то расслаблять. При подготовке на рассвете я уже хотел на все плюнуть, но… после того, как я пробубнил песнь хвалы Шииле все как-то получилось. Паутина была сплетена.