Константин Киба. Дилогия (СИ)

Отец морщится, медленно осматривается. Несмотря на то, что нити невидимы, он все равно их как-то замечает. И они повсюду. Всю ночь я запутывал их через сушеный палец, в котором суммы где-то на тридцать единиц. Если бы не это, то я бы в жизни не смог организовать подобное. Моих четырех единиц просто бы не хватило. В этом трюке я соединил три фактора: читерные резервы суммы пальца, единственное чему я научился — работать с нитью, а также умения и опыт Альва рассчитывать, планировать и буквально плести паутины. Если бы не было хоть одного из этого, то и дело было бы проиграно.

Отступаю к выходу. Отец делает шаг в мою сторону.

— Сын, что ты делаешь?

Мои мизинец слегка дергается.

ВЖИИИИИИХ!!!

Сразу три десятка нитей соединяются в одну толстую веревку, оплетают ноги отца. Он падает на колени.

Рука отца стремительно тянется к карману.

ВЖИИИИИИХ!!!

Двигаю одновременно тремя пальцами.

Еще одна белая мятная верёвка оплетает отца, вжимая ему левую руку в корпус. Гниль подземная, хотел ведь обе руки ему поймать. Я еще смогу оплести его так два раз. Одна петля нацелена на район шеи, другая груди.

— Дернешься еще раз, следующая будет вокруг шеи, — тихо говорю я. — Это тебя не убьет, но я подожду, когда твоя крепость высосет из себя всю сумму, а потом сожму нити еще сильнее.

Отец какое-то время недоуменно смотрит на меня. Да так, что я начинаю искренне сомневаться, что не ошибся.

— Объясни свой поступок, сын.

— Просто проверка.

— Какая проверка? — спрашивает спокойно.

Прислушиваюсь. По коридорам уже расхаживают люди. Отец и правда выбрал проходное место.

— Сейчас я отпущу тебе руку. И ты снимешь свои линзы.

Именно информацию о линзах я нашел вчера перед сном. Сначала я набрал «можно ли изменить цвет своих глаз», а потом «заметны ли линзы в глазах».

Я не думал, что это возможно. Но этот мир очередной раз удивил меня. Очень быстро тут я научился задавать самые немыслимые вопросы у интернета. Если бы в Варгоне я бы посмеялся над возможностью изменить цвет глаз, то здесь, оказывается, это можно сделать без использования суммы.

Отец поразительно невозмутим:

— Ты заметил линзы?

— Нет, я просто так с тобой обниматься полез, — иронизирую я. — Соскучился.

— Ясно. И поэтому ты напал на отца? Потому что он плохо видит?

— Точно. Вот такой у меня фетиш. Так снимаешь или нет?

Если они окажутся прозрачными, то я просто извинюсь. Если же они изменили цвет глаз, то… я посчитаю, что передо мной человек, который с легкостью смог обвести меня вокруг пальца.

Я долго думал, как поступить, если отец окажется самозванцем. Первая мысль — пытать и допросить. Но это рискованно. Он слишком способный одаренный, осторожный, да еще и с крепостью. Застать его врасплох всякими зубочистками или иглами может и не получится.

Второй мыслью было продолжать играть свою роль глупого сынка. Возможно, удалось бы выудить из него информацию хитростью. Но инстинкты кричат, что передо мной человек совершенного иного уровня, знающий про настоящего Константина Киба очень многое. Например, он должен был быть уверен, что я не видел настоящего отца или его фото в осознанном возрасте, чтобы смочь опознать самозванца.

«Отец» не спешит. Молчит. И это служит мне ответом.

ВШИИИИХ!!!

Петля обматывается вокруг его шеи. Но из-за суммы крепости нити не в силах сдавить трахею и сонную артерию.

Отступаю еще не шаг. Что же ты предпримешь? Неужели ты не подстраховался, зная о моих нитях? Я тебя переоценил?

Лжеотец неожиданно неприятно улыбается:

— А теперь немного здравого смысла. Я намного опытнее тебя и знаю, что ты пользуешься шелковыми нитями. Как думаешь, придумал ли я что-то в ответ?

Похоже, не переоценил. Но пока что это только слова.

— О, не переживай. Это неважно. Важно лишь снимешь ты линзы или нет и будешь ли со мной разговаривать. Может сразу сбежишь? Ах, да, и забыл сказать. Я записываю наш разговор. В кармане у меня телефон и запись идет прямо в облако. Если со мной что-то случится, то надеюсь это тебе хоть как-то подгадит…

— Ну, это, конечно, неприятно, — морщится человек, называющий себя моим отцом. — Но не сильно. Так что.

Огненная вспышка!

Мои нити распадаются на части, словно их и не было. Пахнет паленым. Что ж, это самый очевидный способ противодействия шелковым нитям и паутинам. Я бы точно таким же способом боролся с ними. Но что он сделал? Вспышка была такой яркой, но я не понял, что произошло.

Дверь уже полуоткрыта, и люди за ней ходят туда-сюда. Достаточно одного шага, чтобы удрать. Я узнал, что хотел. Очередной умник решил со мной поиграть, и этот раунд я оставлю за ним. Возможно, это заместитель директора. Наша договоренность прошла еще в пятницу, но он не пошел сам со мной на контакт, да и, насколько я знаю, его в тот день вообще не было в школе. Значит случилось что-то важное… Важнее, чем информация о третьем пазле.

— Стой, — улыбается человек, отряхиваясь от нитей. — Давай поговорим.

Оборачиваюсь.

— Так линзы все-таки цветные, — утверждаю я. — Ты не мой отец. Ты раскрыт. Зачем тебе со мной разговаривать? Не думаю, что тебе приказали меня убить, так зачем тогда? Тянешь время?