Константин Петрович Победоносцев: великий инквизитор или рыцарь православной монархии?

Первый том «Курса гражданского права» появился в 1868 году, как раз к началу деятельности новых судебных учреждений, второй том — в 1871-м, а третий — только в 1880-м. Первый том, содержащий вотчинные (вещные) права, выдержал четыре издания: в 1868, 1876, 1883, 1892 годах. Второй том, заключающий в себе учение о семейном и наследственном праве, появился вторым изданием в 1875-м, а третьим — в 1891 году. Третий том, посвященный обязательственному праву, был издан вторично в 1890 году. Такая частая повторяемость изданий лучше всего свидетельствует о значении книги для практики.

В изложении гражданского права К.П. Победоносцев прибегает к сравнительному приему, догматическому изъяснению русского права предпосылает исторический очерк развития института, обращается к экономическому объяснению постановлений права, возбуждает вопросы «с точки зрения законодательного предположения». В своём сочинении автор Курса проявляет себя как практик в лучшем значении этого слова, в решении отдельных спорных вопросов он не имеет себе равных. Читателю даётся не только самоё решение вопроса, но перед его глазами воссоздан весь логический процесс, посредством которого автор пришёл к данному выводу. Не будет преувеличением сравнение К.П. Победоносцева с творцами Кодекса Юстиниана. Как и последние, он опасается обобщений, избегает определений, предпочитая описание фактов, но зато поражает логичностью рассуждений, когда дело касается толкования действующего законодательства. Следить за автором в его заключениях и таким путём приобретать способность к самостоятельным юридическим решениям — такова главная польза, которую можно получить при чтении. Курс приучает к цивилистическому мышлению, и с этой стороны он являлся лучшей школой для начинающего юриста.

Решающая роль, по мнению К.П. Победоносцева, принадлежит нравственному значению закона. Неоднократно проявляется в его Курсе убеждение в том, что эффективность действия гражданско-правовых норм зависит от их соответствия нравственным предписаниям, содержащимся в Божественных заповедях. По мнению автора Курса, гражданский закон ни в коем случае не должен признавать «нравственное начало бессильным и призрачным и строить свои определения исключительно на мотивах материального интереса». Это значило бы отрицать в законе тот самый элемент, который «составляет высшее оправдание и коренную сущность всякого закона, то есть правду нравственную, духовную». Без сомнения, полагает К.П. Победоносцев, «закон не должен оставлять без внимания материальные условия среды и понятия, в ней господствующие, но жертвовать этим понятиям — высшею целью закона и нравственною его нормой — значило бы унизить самый закон и отнять у него главную его силу». Он полагает безусловно необходимым, «чтобы начало правды стояло высоко, в виду всех, не подвергаясь колебанию и сомнению, чтобы в виду его не забывалась и не засыпала совесть в общественном и в частном сознании: чтобы преступник закона в самом преступлении своём не лишился возможности чувствовать, что он совершает неправду». Если же спустить «высокое знамя правды с закона», «совесть лишится своего твёрдого мерила, не будет в законе того жала, которое призвано будить её», и таким образом «грязь и нагота станут являться на вид без стыда и без сознания».

К.П. Победоносцев также обосновывает в Курсе необходимость законодательного запрета на свободное обращение крестьянских общинных земель, которое может привести к образованию сельского пролетариата, а следовательно, к «истощению» крестьянского сословия, также составляющего «главную охранительную силу в государстве». Вопрос об общине, ставший чрезвычайно актуальным в связи с отменой крепостного права, он относит к числу таких «государственных вопросов», которые «опасно решать исключительно на основании отвлечённых начал экономической свободы». «Земля, — пишет он, — такой товар, который опасно бросить на вольный рынок, подобно всякому иному товару. С землёю у нас больше, чем где-либо, связана вся будущность земледельческого сословия, а в России оно имеет такую важность, какой нигде не имеет». Поэтому в условиях, когда 15/16 всего населения составляют сельские жители, «объявить для них землю вольным товаром значило бы оставить их без всяких средств к удержанию земли, к поддержанию хозяйства, к обеспечению от нищеты и голода».