Константин Райкин и Театр «Сатирикон»

В начале 90-х «театр-дом», «русский психологический театр» и еще многие слова, раньше звучавшие как ответы, превратились в вопросы, в отношении которых потребовалось новое исследование и новое ученичество. Как выяснилось впоследствии, жизненную перспективу имели те театральные начинания, которые вопреки времени были нацелены на собирание и отстаивание ценностей; не на деструктивный, а на созидательный подход к театральной традиции; не только эстетическую, но и нравственную мотивацию собственного пути в искусстве; на сохранение плодотворной связи с театральной школой. (Недаром в названии театра А. Васильева было слово «Школа», а в названии театра П. Фоменко «Мастерская».)

Вспоминая все это сегодня, мы понимаем, что отказ К. Райкина от «намоленного» эстрадно-драматического репертуара, конечно, был, для своего момента, радикальным шагом, под стать духу конца 80-х. Но легкомысленным или отчаянным он мог показаться только для поверхностного взгляда. «Новое начало» для Райкина означало погружение в новый период сомнений, новое ученичество, новое собирание ценностей.

Разумеется, лучшим способом убедить весь театральный мир, что театр вместе с худруком совершает верный выбор, стала бы внушительная, мощная премьера. Такая, чтобы сразу убрать все сомнения в том, что и без эстрадных программ бывший Театр миниатюр – нынешний «Сатирикон» сохранит свою энергию и завидное положение на театральном небосклоне.

Бытовые условия, в которых должен был родиться спектакль-«прорыв», были непростыми. Здание театра на Шереметьевской улице было отремонтировано только в парадной его части, чтобы иметь возможность принимать зрителей и играть спектакли репертуара. Зрительское фойе, зал на 1000 мест, сцена и обширный зал буфета на подземном этаже – все это составляло лишь часть театрального хозяйства. Были еще административные, хозяйственные и технические помещения, доставшиеся от кинотеатра и приспособленные под гримерки и цеха: там условия были далеки от комфорта (кинотеатр строили в 1970-е, конечно же, не думая о гримерках и цехах). Так что театр-дом, благословленный спектаклем «Мир дому твоему», срочно нуждался в ремонте и улучшении жилищных условий.

Декорационный цех с оглушительно шумным столярным резаком старого образца помещался на нижнем этаже; когда резак работал в полную мощность, актеры на сцене почти не слышали друг друга. Но пилить, мастерить декорации и репетировать на сцене было необходимо, причем в одно и то же время и с двойной энергией, потому что театр создавал новый репертуар.

Шум и неудобства терпели всей труппой. До парадной части театра во время спектаклей они никогда не доносились.

Феномен «Служанок»

В таких трудных условиях в «Сатириконе» был создан спектакль «Служанки» Жана Жене в постановке Романа Виктюка. Премьера состоялась 17 сентября 1988 года.

Этот спектакль, отрепетированный и выпущенный за несколько месяцев на невиданном энтузиазме и подъеме артистов (репетировали сутками напролет), мощно прогремел во время премьерных показов, а затем месяц за месяцем стал упрочивать свой успех в Москве и на гастролях в России, Европе и Америке, собирать призы на международных фестивалях. В конце концов «Служанки» стали театральным символом нового «Сатирикона», а для многих зрителей – и в целом русского театра постперестроечного периода. Столь оглушительного успеха не могли предвидеть в начале репетиций даже самые восторженные оптимисты.

Вот как коротко пересказал сюжет «Служанок» философ Жан-Поль Сартр, написавший большую книгу о Жане Жене:

«Две служанки одновременно и любят, и ненавидят свою госпожу. Анонимными письмами они донесли на ее любовника. Узнав о том, что его отпустили из-за отсутствия доказательств и поэтому их предательство раскроется, они решают умертвить Мадам, но терпят неудачу. Тогда они изъявляют желание умертвить друг друга. В конце концов одна из них кончает самоубийством, а другая, оставшись одна, пьянея от славы, пытается с помощью высокопарных манер и слов сравняться с ожидающей ее великолепной судьбой»^[4].

«Служанки» – это драма о многократном переживании человеческих пороков, запрятанных в мечтах, фантазиях, желаниях и страхах. С безжалостными подробностями их раскрывают друг другу две служанки – две сестры: Соланж (старшая) и Клер (младшая). Они разговаривают с глазу на глаз в запертой господской спальне, окруженные зеркалами, пока их госпожи – Мадам – нет дома. Их тайные беседы повторяются каждый день и перерастают в странные игры с обменом ролями и переодеваниями. Служанки играют то друг друга, то свою Мадам. Они хотят довести игровой сюжет до убийства Мадам, но раз за разом «заигрываются» и не успевают дойти до конца, так что всякий раз им приходится начинать сначала. Одной такой игрой, в которой Соланж исполняет роль своей сестры Клер, а Клер – роль Мадам, начинается спектакль.

Пьеса Жана Жене (впервые опубликована и поставлена в Париже в 1947 году) была и остается произведением, весьма неудобным для Большой сцены.