Константин. Вторжение

— Коли так, оставайся, — под всеобщий смех отозвался офицер, после чего отпустил остальных.

Построенная немногим менее двадцати лет назад небольшая шхуна с громким названием «Кинбурн» находилась в довольно-таки преклонном для деревянного судна возрасте. Тем не менее, ее корпус и такелаж были относительно крепкими и могли еще послужить, перевозя грузу между портами Черного и Азовского морей. Но судьба распорядилась иначе и с началом боевых действий старый транспорт переоборудовали в брандер, забив трюмы до отказа разным горючим хламом и порохом. Тогда же на его борт впервые поднялся новый командир. Поскольку и тем и другим, высокое начальство могло пожертвовать без всякого сожаления.

И вот теперь, превращенный в самую настоящую бомбу корабль, сбросил буксирный конец, после чего отправился в свой последний рейс. Немного усилившийся Вест был все же еще слаб, но, тем не менее, они неотвратимо приближались к подсвеченной кормовыми огнями огромной эскадре. Следом за ними шел «Ингул», плохо натянутые паруса, которого хлопали на ветру. Случись такое на его корабле, подчиненные Голенко, вне всякого сомнения, свели самое близкое знакомство с линьками, но сейчас этим, пожалуй, можно и пренебречь.

Понемногу светало и вскоре выяснилось, что они тут далеко не одни. Совсем рядом параллельным курсом шли еще два больших парусника. По всей видимости, они отстали от своих во время штиля и теперь спешили нагнать караван. Очевидно подобная картина была обыденностью, так что никто, включая патрулировавший неподалеку шлюп не обратил на них ни малейшего внимания.

— Совсем страх потеряли, ироды! — пробурчал Пономаренко. — Ужо мы вам…

— Укороти язык на полдюйма! — велел ему нервничавший лейтенант.

В сущности, он был вполне согласен со своим подчиненным, но сейчас подобная безалаберность была им только на руку. Очевидно, командование флотом союзников привыкло к пассивности русской эскадры. Единственным поводом для опасений оставались лишь сухопутные войска. Для сумевших изрубить батальон турок и поджечь вместе с портовыми складами весь город, не станет большой проблемой сосредоточить в нужном месте несколько батарей и обстрелять беззащитные транспорты.

Поэтому исполинские линейные корабли и фрегаты продолжали держаться ближе к берегу. Готовые обрушить на врага всю мощь своей артиллерии.

Между тем, «Кинбурн» и продолжавший следовать за ним «Ингул» не сбавляя хода подобрались уже вплотную к врагу и сумели пройти между стоящих еще не слишком плотно судов внешней линии. Те два парусника, что оказались их невольными спутниками уже убрали паруса и спешили отдать якоря, а они упорно проталкивались все дальше и дальше, разойдясь примерно на кабельтов по фронту.

Напряжение выросло до предела. С борта одного из кораблей его лениво окликнули на английском.

— Куда вас черт несет?

— Приказ командования! Срочная корреспонденция для маршала Сент-Арно! — закричал по-французски не знавший иных иностранных языков Голенко.

— Тогда за каким дьяволом вас понесло сюда? — перешел на галльское наречие словоохотливый часовой. — Всем известно, что ваш главнокомандующий находится на корабле «Виль-де-Пари».

— И где же он?

— Там же где и остальные линкоры, разумеется! В первой линии. Слушай приятель, это конечно не мое дело, но лучше бы тебе встать на якорь. А утром пошлешь к своему «холерному старику» шлюпку.

— Благодарю вас месье! Именно так я и поступлю! — прокричал ему лейтенант, лихорадочно прикидывая кого избрать своей жертвой.

— Что случилось? — поинтересовался подошедший к английскому часовому офицер.

— Я хорошенько не понял, сэр, но вроде бы он привез письмо своему маршалу. А теперь ищет где встать…

— Он что идиот?

— Не могу знать, сэр!

— Черт с ним, в любом случае, все лягушатники — кретины!

— Так точно. А у этого еще и какой-то странный акцент…

Тем временем, Голенко решился. Справа от него уже отчетливо виднелись громады сразу трех судов, стоящих слишком близко друг от друга. Если успеть пришвартоваться к одному из них, вспыхнувшее пламя вполне может перекинуться и на остальных. Решительно повернув штурвал, он направил свой обреченный корабль и уже практически достиг цели, как где-то за кормой прогремел взрыв.

С командиром второго брандера у них была договоренность, что первым подрывается «Кинбурн», если дальше не будет возможности двигаться, команде «Ингула» следовало как можно ближе встать к намеченным для атаки судам, в полной готовности.

Но все как обычно пошло не по плану. Оказавшись среди огромного количества вражеских кораблей, командовавший им лейтенант Сергей Поль занервничал и направил свой брандер к ближайшему противнику, после чего лично поджег фитиль и приказал команде занять место в заранее спущенных шлюпках.

Грянуло так, что, казалось, весь мир вздрогнул. Полыхнул высокий столб огня. Во все стороны от бортов рванули длинные языки пламени. И тут же сонный флот ожил. Загудели боцманские дудки, тысячи матросов бросились по трапам наверх из своих кубриков, стуча ботинками.