Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II

Чтобы я могла видеть и судить, как содержатся русские военнопленные здесь, мне прислали военный автомобиль с молодым адъютантом фон Притвиц и, как огромное изъятие (женщины не допускаются в военные лагеря, где находятся военнопленные), позволено было показать мне весь лагерь в Дёбериц, около Берлина, и свободно говорить с кем хочу из пленных. Конечно, очень грустно было видеть наших солдат в плену, но, слава богу, у них вид бодрый, здоровый и, казалось, рады были, что могли со мной говорить. Почти все говорят: «Грех сказать, чтобы нас обижали, только страсть скука, так и тянет на родину, куда жизнь дома лучше; а что слыхать, скоро мир?» Конечно, ваше величество, говорила с ними о Вас и смела сказать, что напишу Вам, что их видела, у всех глаза засверкали, лица оживились, и один фельдфебель просил сказать: «Земной поклон нашему царю, мы все у его ног».

В Дёбериц около пяти тысяч пленных, живут они в более чем сорока бараках, везде очень чисто, везде канализация и воздух чистый. Наши солдаты, столяры, сапожники, портные, занимаются своим мастерством в светлых мастерских. Повара готовили ужин в больших кухнях. Хлеб хороший, напоминает наш черный. Я спросила, что бы они желали иметь. Все просят русские книги для чтения, — учебники русско-немецкие, некоторые — молитвенники, Евангелия, святцы, тоже польские книги. Может быть, ее величество соблаговолит приказать послать книги в Дёбериц (около Берлина). Вообще наши солдаты жалуются, что так мало получают из России, и начальник лагеря, обер-лейтенант Альберти, мне это подтвердил и удивлялся, что, в сравнении с англичанами, русские почти ничего не получают; я сама видела, в отделении для посылок более половины большой комнаты заставлено английскими посылками, а русских лежало только несколько на полке. Альберти мне сказал, что часто означенное на посылке (в русских) не находится там, или же иногда съестные припасы до того испорчены, что ради гигиены приходится их уничтожать. Все лагери для пленных построены как лагерь в Дёбериц. В настоящее время в Дёбериц 2000 человек русских, остальные находятся на полевых работах у помещиков артелями по 30–50 человек. Им положена ежедневная плата, которую они получат на руки по заключении мира. Каждые пятнадцать дней приезжает в лагерь русский священник. В Дёбериц, кроме врачей, нет офицеров. Я говорила с одним доктором, который сказал, что больных очень мало, есть некоторые с больными глазами, но и те все выбежали, даже добрый хохол, у которого горло болело, посмотреть на свою землячку.

Мой племянник Милорадович, сын моей сестры, переведен теперь со всеми офицерами, которые были в Burg в Mainz, и я получила позволение его видеть в Франкфурте, куда его перевезли на автомобиле в General Commando, — где я его два часа видела без свидетелей. Конечно, он очень скучает, и ему больно, что именно теперь он не может служить своему дорогому отечеству. Вместе с ним в Mainz много англичан, французов, бельгийцев. Он говорит, что англичане симпатичнее других, но прямо, не стесняясь, говорят — как только будет мир, мы немедленно заключим союз с Германией, чтобы напасть на Россию!!! Да, недаром Хомяков говорил про Англию: «Коварный Альбион».

Великий герцог Гессенский, узнав, что я в Франкфурте, немедля телефонировал приехать завтракать в Вольфсгартен. Лишнее говорить, с какою любовью он говорил про Вас и императрицу и как искренно он желает мира и как радовался, что фон Ягов решился со мной высказаться.

Это письмо будет доставлено в Царское Село и передано дежурному флигель-адъютанту для передачи в собственные руки вашего величества. Смею просить приказать мне дать ответ, который могу передать фон Ягову. Я буду его здесь ждать, — а потом, увы, должна вернуться в Клейн-Вартенштейн, который до окончания войны не имею права покинуть. Если ваше величество решите с высоты Вашего престола произнести слово мир, Вы решите судьбу народов всего мира, и если Вы пришлете доверенное лицо, единовременно такое же лицо будет послано отсюда для первых переговоров.

Вашего императорского величества

с чувством глубочайшей преданности верноподданная

Мария Васильчикова.

Если бы ваше величество пожелали, чтобы я лично передала все слышанное и все, что видела здесь и в Германии, мне всячески облегчат путешествие в Царское Село, — но я должна все же вернуться в Австрию до окончания войны[568].

333. Российский посланник в Стокгольме А. В. Неклюдов министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 234. 7/20 июля 1915 г.