Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

VIII Вселенский Собор действительно не состоялся. Еще 5 мая 1926 г. Патриарх Василий III известил обновленческий Синод о том, что намеченный на Троицу 1926 г. на Святой Горе Афон Собор откладывается ввиду необходимости провести сначала Всеправославное Предсоборное совещание[180]. Во многом с целью его подготовки начал издаваться Патриарший бюллетень «Orthodoxia» («Православие»), который регулярно выходил с 1926 по 1963 г. (возобновлен в 1994 г.). При этом бывший Константинопольский Патриарх Мелетий в письме митрополиту Антонию (Храповицкому) от 27 июля 1927 г. писал: «Областные епископы да не простирают своея власти на Церкви за пределами своея области и да не смешивают Церквей… На основании этого правила, вы, как епископ Русской Церкви, не имеете права вмешиваться в епископскую юрисдикцию вне границ ваших Церквей», умалчивая, что упомянутое второе правило Второго Вселенского Собора запрещает вторгаться в чужие области епископам всех Церквей, не исключая Константинопольской[181].

Обновленческие симпатии Константинопольского Патриарха проявлялись и позднее. 7 декабря 1927 г. Патриарх Василий III написал Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) в ответ на послание от 20 сентября о получении легализации Московского Патриархата: «Известие, что и Ваши дела получили благополучное разрешение, что касается отношений к гражданской власти, чем обеспечивается беспрепятственное действование в отношении Святой Церкви и церковных нужд, доставило нам большое удовольствие. Надеемся, что это правильное направление будет способствовать пользе Святой Российской Церкви, — целой и единой Русской Церкви, но никак не одной из Ее частей, на которые Она теперь находится разделенной. Как и обычно случается в исключительные моменты, ответственность за прошлое тяготеет одинаково на многих, и никто не может сбросить ответственности с одного на других. Поэтому и мы надеемся, что выраженное намерение к соединению Поместного Собора для разрешения больных вопросов церковных и для уврачевания духовных недугов осуществится не иначе, как на твердой почве участия всех иерархов, чтобы дальнейшие судьбы единой всех Матери Святой Российской Церкви были устроены совместно и твердо в братском совместном решении всех. Никто пусть не возражает против такого устроения совместного совершения и единодушного решения, как будто бы невозможного и неосуществимого». Патриарх Василий повторял выдвинутый обновленцами в 1925 г. лозунг «примирительного Собора» и не скрывал этого: «От другой из частей, а именно от Священного Синода, нам представлены достаточные доказательства охотного, как нам известно, расположения к общему совместному обсуждению на Соборе относительно восстановления и правильной организации церковных дел. Так как благодатию Божиею теперь проникает всех в обеих ориентациях единый дух, и более не существует внешнего препятствия после легализации со стороны государственной власти и Вашего положения, что мы поистине не видим, какое еще может создаться непреодолимое препятствие к общему рассмотрению и решению на общем Соборе»[182].

В тот же день Патриарх отправил письмо главе обновленческого Синода митрополиту Вениамину (Муратовскому) с сообщением о получении им послания митрополита Сергия об узаконении возглавляемой им части Церкви и с выражением надежды на примирение враждующих и созыв общего Собора[183]. Таким образом, Патриарх Василий фактически требовал от митрополита Сергия объединиться с обновленцами. Московский Патриархат был для Фанара лишь одной из двух равноправных частей Русской Церкви. Поскольку митрополит Сергий встал по отношению к советской власти примерно в те же отношения, что и обновленцы, и получил от нее почти такие же права, он, с точки зрения Вселенского Патриарха, уравнивался с ними и в церковном отношении. Отвечать на это письмо Заместитель Патриаршего Местоблюстителя не стал.

Патриарх Василий и в дальнейшем пытался сохранять своеобразный паритет в отношениях с Московским Патриархатом и обновленцами. Однако митрополит Сергий по-прежнему отвергал такой «примирительный» подход Фанара в русских делах. В опубликованной в 1933 г. книге митрополита Литовского Елевферия (Богоявленского) «Неделя в Патриархии» приводится такой факт: «Приснопамятный, недавно умерший, Константинопольский Патриарх Василий, приветствуя митрополита Сергия с праздником Святой Пасхи, прислал такое же приветствие и живоцерковному митрополиту Вениамину, именуя его Московским. Представитель Константинопольской Патриархии явился к митрополиту Сергию с вопросом — не будет ли ответа и предложил свои услуги к переводу его. Митрополит Сергий ответил: Его Святейшеству известно, что титул „Московского“ принадлежит только Всероссийскому Патриарху и Патриархия не знает никакого Московского митрополита. А если Его Святейшество наравне с каноническим Заместителем признает еще какого-то „Московского“ митрополита, то какой же может быть от меня ответ?»[184]