Константинов крест [сборник]

— Аларм! Стоять! — истошно гаркнул зацепившийся за ремень безопасности рейнджер. Анатолий Павлович, распознавший в голосе его нешуточный испуг, побежал за женой. Но Леша опередил. С неожиданной в грузном теле реакцией стартанул с места, в несколько прыжков нагнал беглянку и, ухватив за локоть, отдернул назад.

От подобного панибратства Анну Игоревну перекорежило.

— Что вы себе позволяете? — прошипела она. — У вас есть девочка для путешествий. Вот с ней и извольте подобным образом обращаться.

Леша не сразу понял. А когда понял, вспыхнул:

— Ты-то за кого себя держишь? Австралия через Японию! Сиднеи-хренеи! Легко умничать, когда другие для тебя бабок наскирдовали. За километр видно, что приживалка при мужике, а гонору, будто и впрямь чего-то сама по себе стоишь!

Теперь запунцовела самолюбивая Анна Игоревна. Набрала воздуху достойно ответить. Но подоспел Анатолий Павлович, а следом разгоряченный рейнджер. От вальяжности его не осталось и следа.

— Шестьдесят метров, мадам! — выкрикнул он. Опасливо скосился на стадо. Несколько успокоенный, дождался, когда подойдет Юля, носком сапога провел по песку. — Шестьдесят метров — его демаркационная линия. Мирный вид носорогов обманчив. Особенно для простодушных зевак, не знающих носорожьих повадок (Анна Игоревна фыркнула). На самом деле это чрезвычайно опасные, непредсказуемые существа.

Рассказ рейнджера, воодушевленного жадным вниманием светловолосой Юли, сделался вдохновенным.

— Глаз носорога устроен таким образом, что мысленно очерчивает расстояние, которое полагает своей территорией. Если ты находишься хотя бы на метр дальше, носорог не обращает на тебя внимания. Ты для него не существуешь. Но вот ты сделал еще шаг и неведомо для себя переступил демаркационную линию. И носорог получает мозговой импульс. Он не угрожает, не совершает отпугивающих маневров. Просто разворачивается и молча, без объявления войны атакует. И ему всё равно, кто перед ним. Рассвирепевший носорог не ведает чувства опасности. Он разгоняется, набирая ход. И дай тебе бог успеть заскочить в машину. Хотя и это не всегда спасает. Носорожий рог, даром, что полый, запросто пробивает железные боковины машины. При случае может и перевернуть.

Что-то в поведении носорогов рейнджера насторожило.

— В машину! — потребовал он и подкинул карабин, как бы готовясь прикрывать отход группы.

— Стращают детскими страшилками, лишь бы туристов привадить! — уязвленная Анна Игоревна с неохотой повиновалась.

Леша озадаченно проводил ее глазами.

— Рождаются же такие грымзы, — процедил он в никуда. — Другая бы поблагодарила.

— Спасибо.

Леша вздрогнул. Возле него незаметно оказался Анатолий Павлович. Леша — что на него было непохоже, — смутился:

— Извини, конечно, отец. Не хотел обидеть. Но, похоже, баба твоя без тормозов.

— А сам?

— При чем тут я? — Леша удивился, сообразил. — А, ты про то, что матерился в машине. Это да, это неправ. Понимаешь, — попал я крепко. Со дня на день дело, можно сказать, жизни решается. Вот нерв и разгулялся.

— Нервы нервами, но реакция будь здоров, — Анатолий Павлович кивнул на носорожье стадо.

— Это от спорта осталось. Я ж в недавнем прошлом кролист-международник. На Олимпиаду отбирался. А кролисту без скорости нельзя. Таких, как я, два-три на сотню было.

— А сейчас?

В руке Леши завибрировал мобильник. Он одним глазом, будто на активированную гранату, глянул на дисплей, шумно выдохнул.

— А сейчас, похоже, полная задница… Ну, чем порадуешь? — прорычал он в трубку и отошел в сторону.

Вслед за женщинами Дубицкий вернулся в салон. С улицы донеслась порция раскаленного мата.

— Уфф! — Анна Игоревна демонстративно помахала перед собой ручкой.

— Послушай, детка! — обратилась она к Юле. — Я понимаю: у каждого свой хлеб, кому-то и в эскорте приходится ездить. Но — какие ж деньги надо, чтоб такое мурло терпеть?

— Аня! — резко осадил жену Анатолий Павлович. Даже в полутьме было заметно, что Юлино личико пошло пятнами.

— Да я не с тем, чтоб обидеть, — как могла, оправдалась Анна Игоревна. — Тем более, ты, вроде, и за переводчика. Просто уточнить — давно с ним? Месяц-два? Или только на поездку?

— Со школы, — сухо ответила Юля.

Оплошавшая Анна Игоревна, чтоб загладить бестактность, присвистнула:

— И столько лет терпишь?

— Терплю третий год! — к удивлению остальных, ответила Юля.

— То есть вы муж и жена?

— Сожители, — неохотно уточнила Юля.

В салоне установилось неловкое молчание.

— Он за мной после школы долго ходил. Всё добивался.

Вернулся пасмурный Леша, буркнул что-то на вопрос подруги. Та зашептала увещевающе.

— Да ты-то хоть заглохни, подпевала! — рявкнул Леша, так что Юля отшатнулась, вжалась в противоположную дверцу.

— Добился! — констатировала Анна Игоревна.

До фермы, где путешественников ждал ужин и ночлег, оставалось с час езды.

Какое-то время еще подталкивали друг друга, хватались за видеокамеры и мобильники. Но незаметно пресытились всеми этими зебрами, антилопами, носорогами. Принялись позевывать, клевать носами. Даже рейнджер, склонившись к карабину, мерно покачивался в такт движению.