Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX–XXI вв.)

Описание существа: размер, строение тела, костей, исходные комментарии – все должно убедить читателя рукописи в том, что перед нами инопланетянин, как в этом убедился сам следователь. Его главная цель – достоверность, установка на правдивость, которая является результатом собственной веры в то, о чем рассказывается. Это составляет непреложный закон фольклорных текстов в жанре несказочной прозы.

Когда следователь взял в руки трупик, то почувствовал «жжение»: «…его можно сравнить с крапивным ожогом, но оно было настолько тонким… подобно току, пробежало от кистей рук до локтей и уже как импульс прошло по позвоночнику, где-то ближе к спине». По признанию информанта, он приобрел способность чувствовать людей, «готовых причинить ему неприятности» (с. 35). Отметим, что данный мотив передачи силы, чужой энергии от умирающего представителя иного мира к «ученику» является традиционным для фольклора, в частности для быличек о колдунах.

Игорь Усков, врач Кыштымской центральной городской больницы, осмотрев мумию, «сказал, что вероятнее всего, это продукт человеческой деятельности, скорее, он даже недоношен» (с. 44). Врач-гинеколог той же больницы Ермолаева, «увидев мумию, высказалась однозначно: «обычный выкидыш», при этом указала примерный срок – от 20 до 24 недель». «Врач-патологоанатом Самошкин и фельдшер из отделения судебно-медицинской экспертизы Романова высказались категорически: «Это не человек» и назвали ряд отличительных признаков». Противоречия в оценках экспертов еще более укрепляют сомнения информанта, вызывают его заинтересованность, активизируют фольклорное сознание.

Для достоверности автор приводит показания снохи психически больной женщины – Просвириной Тамары Николаевны: «Шестого июня 1996 года я пришла в квартиру к своей свекрови Просвириной Тамаре Васильевне. Она получает в этот день пенсию. Свекровь мне сказала: «У меня есть ребеночек, Алешенька – хорошенький. Он кушает». Свекровь провела ее в комнату, где на кровати лежал запеленатый в бордовую ткань Алешенька, вид которого ее сильно удивил, если даже не испугал. «Цвет тела у этого существа был серым, как у кинескопа отключенного телевизора. Тело существа было студенистой консистенции и внешне, по форме напоминало бутылку. Голова имела шлемовидную форму, глаза казались стеклянными, зрачок был вертикальный, как у кошки. Причем, когда Алешенька закрывал глаза, то они западали и становились плоскими. Один глаз у него был черным, второй красным. Взгляд у Алешеньки был осмысленным, было видно по его глазам, что он страдает, внешний вид его был болезненным. Не только ушей, но и даже ушных раковин у Алешеньки не было. Рот имел не щелевидную форму, как у человека, а форму овала. У Алешеньки не было губ, вокруг края рта у него была кайма, кайма эта была алой. Во рту было два зубика, расположенных в нижней части, эти зубики были похожи на клыки. Язык был тоже алого цвета, он имел форму лопаточки, как выразилась опрашиваемая». В этом портретном описании обнаруживается причудливая смесь представлений о внешнем облике инопланетянина, нечистой силы и оборотня, вампира.

Свекровь сказала ей, что нашла этого Алешеньку в лесу за школой в поселке Каолиновый, пожалела и принесла домой. Как отмечают очевидцы, Просвирина Тамара Васильевна имела привычку ходить на кладбище в позднее время, ходила туда через лес, нередко приносила с кладбища фотографии умерших на металле, снятые с памятников. Эти фотографии висели на стене в ее квартире. Автор рукописи приводит точный домашний адрес героини: пригород Кыштыма, пос. Каолиновый, ул. Каолиновая, д. 8, кв. 41. При этом он отмечает, что в квартире стоял тот же самый запах, который он почувствовал при осмотре мумии, за месяц он не выветрился и не исчез (с. 52). Далее информантом логически выводится точная дата находки: от двух недель до одного месяца, плюс один месяц мумия находилась у Нуртдинова.

Рассказ самой женщины показателен и символичен: «Она ходила на Новое Кыштымское кладбище на могилу «тети Вали Людиновсковой», был вечер, был дождь, гроза, град. На могилке «тети Вали Людиновсковой» она увидела ребенка, закопанного в землю головой вниз! Якобы он был завернут в «свекольное покрывало» (т. е. в тот самый лоскут материи бордового цвета, в который была завернута мумия). Она откопала ребенка, он дышал. …принесла его домой, где он отошел, стал принимать пищу. …выпил воды с сахаром, съел целиком карамелевую конфету». «Ел он все, что она давала ему. Не говорил ничего, но и не гулил, как маленькие дети, а только взвизгивал» (с. 57–58).

В этом повествовании все смешалось: жизнь переплелась со смертью, бывшие родственники и подруги и «новое» существо, которое на время займет главное место в судьбе женщины, потерявшей разум, но приобретшей ребенка. Повествование носит одновременно трагедийный и мелодраматичный характер, как в жизни. Миф об иных мирах, ставший явью.