Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

С именем Канта связывают зарождение так называемой морально-этической (нравственно-этической) теории естественного права. Вместе с тем в исследованиях его философии, представленных в русской дореволюционной литературе, указывается: «С точки зрения кантианства естественное право есть “должное” право – не запечатленный закон, но правовой идеал… Хотя сам Кант пользовался термином “естественное право”, однако, начиная с него, термин этот начинает выходить из употребления. Философы начинают говорить уже не о естественном праве, а о праве разума и создают понятие новой науки – философии права»225.

Как отмечает Н. Н. Алексеев, в посткантовской философии «…впервые было достигнуто принципиальное преодоление естественного права при полном признании недостаточности юридического позитивизма»226.

В учении Гегеля и его последователей теория естественного права была обновлена: естественное право стало противопоставляться уже не произвольному, а историческому и национальному.

При этом, вслед за исторической школой права, Гегель признает только одно положительное право, но, в отличие от исторической школы, видит в нем проявление абсолютной идеи права. Кроме того, в отличие от исторической и естественно-правовой школ, Гегель считает, что естественное право – это общее в праве, оно предшествует историческому развитию права.

Естественное право, по Гегелю, – это вечная, абсолютная идея, проявляющаяся в историческом развитии положительного права227.

По оценкам Г. Ф. Шершеневича, данным в начале XX столетия, «самым решительным противником исторической школы права»228 признается Р. Иеринг. Однако его понимание права в такой же мере опирается на историческое и естественно-правовое учения о праве, в какой и отличается от них обоих. Так, подобно представителям исторического направления в определении понятия права, Иеринг не признает раздвоения права на положительное и естественное, право, по его концепции, оно существует только в виде положительного229. В отличие от сторонников школы естественного права, «для Иеринга нет вечного, неизменного и всеобщего права, – все право исторически сменяемое явление»230. Причем Иеринг считал, что процесс правообразования – это «безостановочная борьба и труд целого народа», «борьба народов, государственной власти, сословий, индивидов», «образование права… совершается не мирным, а боевым путем»231.

В то же время, как и представители школы естественного права, но в противовес исторической школе, Иеринг поддерживал идею сознательного, рассудочного (а не бессознательного) начала в правообразовании. Также он разделял идею естественно-правовой школы о высокой роли законодателя «как сознательного творца права»232.

В отличие же от исторического правового и от естественно-правового учений, Иеринг выдвинул свою оригинальную концепцию правообразования. Согласно его теории, изложенной в знаменитом труде «Цель в праве», право развивается не из самого себя, а под влиянием внешних факторов. «Этими факторами являются интересы, двигающие человеком и заставляющие его ставить цели, осуществляемые при посредстве права»233.

Доводы против исторической школы права, в поддержку естественно-правового учения были выдвинуты и К. Марксом. Отчасти они были связаны также с критикой гегелевской философии права и правообразования. Так, Маркс пишет: «Мои исследования привели меня к заключению, что правовые отношения наравне с формами государства не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа»234.

По мнению Маркса, единственной силой, двигающей процесс образования права, является экономический фактор. Об этом он пишет, в частности, в работе «Критика политической экономики»: «В общественном отправлении (производстве) своей жизни люди вступают в определенные, от их воли не зависящие отношения (производственные отношения), которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальное основание (базис), на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает собой процессы жизни социальной, политической и духовной вообще. Не сознание людей определяет их бытие, но, напротив, общественное бытие определяет их сознание»235.

Критикуя К. Маркса, Г. Ф. Шершеневич отмечает, что «с точки зрения исторической действительности» трудно возражать против утверждения о важности экономического фактора в образовании права, однако «экономический материализм жизни игнорирует идею психического труда в правообразовании права. А между тем духовная инициатива и духовная инерция в процессе образования права играют выдающуюся роль»236.