Конструктор

Откладывать дело в долгий ящик я не стал. И первым прибором, который я решил создать, был показатель уровня топлива. Часы — это хорошо, но видеть наглядно, сколько у тебя топлива в баке осталось гораздо лучше. Ведь бак и прохудиться может. Да и идея тут простая — подвести стеклянную трубку в кабину пилота и сделать на ней насечки. Главная сложность — сделать так, чтобы топливо в трубке поднималось ровно на столько, на сколько заполнен бак.

— Идея интересная, но сам я помочь тебе с ней не могу, — сказал мне Михаил Александрович, когда я подошел к нему и рассказал о своей задумке. — Однако обращусь к кому следует, а там посмотрим, получится ли что-то.

«К кому следует» оказался профессор физики Московского университета. Только благодаря его расчетам удалось выполнить мою задумку «в металле». Тут уж и я без дела не сидел. Правда был у отца больше на подхвате, чем самостоятельно что-то делал.

При первой проверке моей «прибора» бак заливали чуть ли не всем цехом сборки. Я же с замиранием сердца смотрел на стеклянную трубку, мысленно скрестив пальцы.

— Ну чего там? — просипел Петр Дмитрич.

Он как раз лил бензин в бак, и с его места трубки не было видно.

— Пока не видать, — был ему ответ.

— Пошла родимая! — не удержался я, когда низ трубки потемнел от поступившего в нее топлива.

Миллиметр. Второй. Вот уже половина трубки заполнена…

— Все, полный, — выдохнул Петр Дмитрич.

— Калибровать надо, — задумчиво почесал подбородок Михаил Александрович. После чего повернулся ко мне и протянул руку. — Поздравляю Сергей. Пусть и с огрехами, но твой прибор работает. Быть тебе конструктором!

Глава 4

Лето — осень 1919 года

Мой первый придуманный прибор мы с семьей все же отпраздновали. Правда своеобразно. Благодаря тому, что теперь я одевал себя сам, отец сумел подкопить деньжат и решился вывести всех нас в кинотеатр. Мне было любопытно, что показывают в кино в нынешнее время, да и как вообще выглядит картинка, и потому я тут же согласился. Мама сомневалась, но и ей стало интересно. Да и похвастаться в бараке перед соседями о походе в такое заведение — первое дело. В общем, в ближайшее воскресенье мы пошли в кинотеатр «Арс», который располагался на Тверской улице.

С первых минут показа фильма отцу стало неудобно. Просто потому, что само кино было не просто черно-белым, а еще и немым. С длинными полотнами текста между картинками. Он тут же стал коситься на меня — а ну как я не понимаю, что на экране происходит? Пришлось вслух зачитать то, что я видел на экране, чтобы его успокоить. А потом и вовсе зачитывать каждое такое «полотно» — оказалось, что мама неграмотная. Не на того отец косился.

Сам фильм назывался «Всеобуч» и был по сути пропагандистским. В нем призывали обучаться военному делу, показывая фотографии соответствующей тематики, а между ними вставляя стихотворения о пользе военной службы и обучению этому делу. Я больше смотрел на качество картинки, снова отметил отсутствие звука и необходимость работы в этом направлении, да попытался понять уровень подготовки местных солдат. Ну из того, что показали — так себе подготовочка. Надеюсь, тут не лучшие из лучших показаны, а то грустно становится за Красную армию. А вот маме понравилось. Особенно скорость моего чтения. Да и картинки ей тоже были по душе. Глаза горят, щеки раскраснелись. Отец даже слегка ревниво стал на нее посматривать.

— Сережа, как ты уже здорово умеешь читать, — восторженно сказала мама, когда мы вышли из кинотеатра. — Ученым человеком растешь.

В ее голосе была неподдельная гордость и счастье за сына.

— А то! Сергуня у нас инженером будет, — убежденно заявил отец.

И тут же приобнял маму, словно убеждаясь, что та никуда от него не денется.

Через неделю о моем приборе написали в газете. Статью мне показал сам Михаил Александрович.

— Вот, гляди, Сергей. Заметили твой прибор, — усмехаясь, заявил он.

— А чего это тут я как соавтор помечен? — поднял я на него обиженный взгляд.

Первым именем в статье стоял тот самый профессор физики. И судя по тону статьи, изобретение прибора приписали ему, а меня упомянули мимоходом. Стало до жути обидно.

— Так все расчеты-то он вел, — пожал плечами начальник цеха сборки.

Для него ничего удивительного в статье не было. Наоборот, все закономерно. А вот мое возмущение как раз и вызвало его недоумение.

— В следующий раз все сам делать буду, — пробурчал я, но так, чтобы Михаил Александрович не расслышал.

В этой ситуации в меня вселяло надежду на то, что и следующее мое изобретение не присвоят, лишь тот факт, что меня все-таки упомянули. Если все сам сделаю, вписать свое имя другому профессору будет в разы сложнее. Уж я постараюсь.