Конструктор

Оказалось что да, подлодки были уже известны, и даже находились в составе нашего флота. Постепенно от разговора о подлодках мы перешли на самолеты. Николаю Николаевичу была интересна модернизация тех авиамоделей, что есть у нас в наличии. Со временем он хотел их усовершенствовать, и на их базе создать свой собственный самолет. Вот тут я захотел ему помочь и сразу направить на более продвинутую, как я считал, модель самолета.

— А зачем нам строить биплан? — спросил я его в лоб. — Почему бы не сделать моноплан? Он же лучше?

— Эт кто тебе такое сказал? — хмыкнул Поликарпов.

— А разве нет?

— У моноплана только одно качество лучше, чем у биплана — скорость. Во всем остальном он проигрывает, — уверенно заявил конструктор.

Не понял. Это как?

— А вот так, — развел руками инженер. — Взлетная полоса у моноплана длиннее, маневренность хуже, нагрузка на крыло — выше. Тот же Ньюпор наши летчики хоть на полянку в лесу посадят, а моноплану уже дорога нужна. Метров в триста, а то и больше. Под них аэродромы создавать надо обязательно, а главное применение самолетов сейчас — военное. Вот подобьют твой моноплан, и что дальше? Возможности выжить у пилота сразу на порядок снижаются!

Он говорил с такой убежденностью, что я понял — или я чего-то не знаю про реальное состояние монопланов в этом времени, или наткнулся на фанатика бипланов. Ведь я четко помню, что в будущем бипланов нет! Все новейшие самолеты — монопланы. Во всех странах! Поэтому решил отложить этот разговор на потом, для начала сильнее изучив вопрос, а пока перевел тему на иное.

— Хорошо, Николай Николаевич, я понял. Бипланы лучше. Но тогда если их посадить можно куда угодно, почему у нас нет авианосцев?

Мысль пришла в голову спонтанно. Не отошел еще от недавнего разговора про подводные лодки, и тема моря крутилась в подсознании. Вот и вылетело — что и впрямь я не помню, чтобы в России были в это время авианосцы. У моей страны всегда с этим типом кораблей были проблемы. При любой власти.

— Чего нет? — сбился с мысли конструктор.

— Авианосцев. Кораблей, на которые садятся самолеты.

— А-а-а! — понял меня Поликарпов. — Так это не простое дело. Авианосец — это особый корабль, причем новейшего типа. Я читал, такой только в Британии пару лет назад появился. А у нас даже свои двигатели еще собрать не могут, — огорченно вздохнул он. — А ты откуда о них знаешь?

— Да тоже читал в каком-то журнале, — постарался я сделать максимально беспечный вид. — Но ведь можно и не строить специальный корабль поначалу? Просто найти тот, у которого палуба большая и длинная. Все лишнее с нее убрать — вот и будет у нас свой авианосец.

— Сразу видно — ты ни разу корабль в глаза не видел и даже на картинке, раз такое предлагаешь, — усмехнулся Поликарпов. — По размеру под «авианосец» подошел бы линкор. Вот только у него вся палуба занята и ничего «лишнего» на ней нет! Даже если убрать основное оружие линкора — пушки, и то места под взлетную полосу не будет. Потому что рубка корабля располагается по центру. И другие технические башни — тоже. И передвинуть их — это полностью менять всю архитектуру корабля. Проще с нуля собрать, чем такими переделками заниматься.

— А если самолеты запускать с корабля как из рогатки? — уже из чистого упрямства спросил я.

— И как он назад вернется? Нет, Сергей, авианосец — это новый тип корабля. Старый под них не переделаешь.

Почему-то я был уверен, что Поликарпов не прав. Можно этого добиться. Может не с каждым кораблем, но в целом — такое возможно. Ну и ладно. Нахрапом предложить идею, которую бы оценили и стали воплощать в жизнь, не получилось — будем грызть гранит науки. Опять. И я с тоской посмотрел на три талмуда, выданных конструктором.

Начало года пролетело почти незаметно, и поздней осенью тысяча девятьсот двадцатого года над страной пролетела новость о разгроме последней белой армии, которой командовал некий Врангель. Белые еще в мире остались, но таких крупных соединений на территории нашей страны уже не было.

Поначалу подумалось, что вот — гражданская война окончена, и скоро воевавшие за нас солдаты вернутся домой. Сейчас армии на довольствии стоят, а тут их расформируют, и в стране станет больше еды. И сами солдаты вернутся к мирной жизни. Но вот потом из разговоров родителей вечером в нашей комнате я с удивлением узнал, что существуют трудовые армии. Врангель — не первый белый командир со своей армией, которого успели разгромить. И с начала этого года под активным участием Троцкого обычные армии переквалифицируют в трудовые, направляя их на восстановление хозяйства и инфраструктуры, уничтоженной войной. Так что содержать армии крестьяне будут еще неизвестно сколько времени. Так-то такие трудовые армии подавались как временное решение. Но у нас в народе давно известно, что нет ничего более постоянного, чем временное. А потому по деревням все больше шел ропот недовольных властью людей.