Консул

Сын Ярная понесся впереди, выставив могутное плечо, и высадил дверь на счет «раз». Створка слетела с петель и с грохотом ударилась о стену – этот звук слился с победными кликами воинов, врывающихся в сокровищницу из сада. Перед дверью стояли дюжие охранники, но вынесшиеся на них преторианцы казались демонами-ракшасами. Бой был кратким.

– Уходим!

Сергий понесся вперед, рядом с ним бежал Юй Цзи.

– Я видеть бадакарику, – выкрикнул кормщик, – он есть хранитель скоровищница… цы. Бадакарика очень-очень злиться!

– Позлится и перестанет.

– Сюда! – крикнула Давашфари, показывая на вход в галерею.

Оттуда выскочили двое стражников – выскочили и растерялись при виде целого отряда вооруженных людей, неведомо как проникших во дворец и творящих безобразия. Одного смахнул ногой Гефестай, другой получил такой удар от Сергия, что его припечатало к стенке.

– Вперед!

Бежать им пришлось недолго. Вскоре галерея вывела отряд в белокаменный зал, куда выходили высокие позолоченные двери.

– Это здесь!

– Искандер, за мной! – скомандовал Лобанов. – Остальные держат оборону!

Ворвавшись в позолоченные двери, Сергий сразу увидел бледного, стонущего махану, лежавшего на кровати под балдахином. Вокруг него суетилась целая толпа слуг и служанок, лекарей и знахарок. Увидав римлян, вся эта свора порскнула в стороны.

Подскочив к кровати, Лобанов ухватил махану за шкирку и стащил на пол.

– Вставай! – рявкнул он, пиная махану для острастки. – Чего разлегся?

Махаллака Нага кое-как поднялся на трясущиеся ноги. Лицо его искажалось от ужаса – видать, принц ожидал смерти неминучей.

– Топай давай!

За дверями Сергий велел И-Вану перевести для Махалуны следующее: если махана настроен остаться живым и здоровым, то он должен будет приказать своим людям и страже дворца не приближаться к ним.

– Да, да! – пролепетал махана.

– А для пущей гарантии ты пойдешь с нами, – добавил Лобанов. – В порту мы тебя отпустим.

Выслушав перевод, Махалуна перекосился от переживаний.

– Не будешь чужих девушек лапать, жирная задница! – прорычал Гефестай, едва сдерживаясь, чтобы не вмазать по трясущимся губам маханы.

– Пошли отсюда! Я веду принца, Публий с Искандером страхуют меня, остальные охраняют девушек!

Так они и двинулись. Весь дворец гудел, как улей, куда лез медведь. Раз десять на спасателей, переквалифицировавшихся в похитителей, накатывали стражники и тут же смирели, слыша вопли маханы, приказывающего остановиться и не приближаться. Воины играли желваками, их пальцы, сжимающие рукояти мечей и древки копий, белели, но делать было нечего – волнистое лезвие криса недвусмысленно прижималось к тройному подбородку принца.

Отступление продолжалось до самого двора. Стражники медленно следовали за похитителями, держа дистанцию.

– Прикажи подать коней! – велел Лобанов.

Махана сначала выпучил глаза, затем выслушал перевод и провопил указание. Слуги бросились исполнять повеление маханы, и вскоре во дворе загарцевали гнедые кони, их атласная кожа так и переливалась на свету.

– Поедешь со мной, моя радость! – успокоил махану Лобанов, закидывая на коня сначала грузного принца, легшего как тюк, а затем забираясь в седло сам. Скакуна Сергий выбрал самого крупного – этот двоих выдержит.

– Вперед! Держимся кучней! И не зеваем!

Так они и поехали, оставив за спиною сначала внутренний город, а потом и Западные ворота Анурадхи.

Обратная дорога заняла меньше времени – сменных лошадей предоставляли по первому требованию. Глубокой ночью похитители выехали к порту.

– Где вы были?! – провопил с борта Эдик.

– С якоря сниматься! – распорядился Сергий, не слушая Чанбу.

– Давашфари с вами хоть? – крикнул Квинт.

– Тут я! – подала голос дочь ябгу, и ликтор малость успокоился.

Погрузившись, римляне дали пинка махане, и тот слетел по трапу на причал. А ша-чуань медленно выходил в море.

Уже с рейда Сергий разглядел сотню факелов, чей свет метался по берегу, выхватывая из темноты блеск доспехов и лезвий. Успели…

«Чжэнь-дань» взял курс на юг, в полной темноте разминувшись с огромным кораблем, идущим на север. Обводы судна не были ясно видны, но дрожащий свет фонарей выбивался из окон, расположенных в три этажа – словно большой дом набрался смелости и отправился в плаванье, изменив твердой земле. Это плыл лоу-чуань.

Глава 18, из которой доносятся звуки последнего и решительного боя

Весь путь от ханьских берегов не задували сильные ветра, все бури благополучно проносило мимо джонки. Океан долго терпел, играя корабликом, пока не решил, что хватит церемонии разводить, пора и пошалить малость. И наслал с юго-запада густую облачную массу, зловеще озаряемую снизу пересветами молний.

Добрая сила ветра растеряла всю попутную благость, злобствующий воздух задувал все сильнее, нагоняя клубы рваных облаков и затемняя небо.

Скрип дерева сделался надрывен, свист ветра перешел в унылый вой.

– Спустить паруса! – надрывался Юй Цзи. – Все, все долой!