Консул Руси

— Твоя вера позволяет тебе взять вторую жену? — После небольшой паузы спросил каган.

Их разговор продолжился.

Он был простым и в тоже время очень сложным. И чем больше Захария общался с Ярославом, тем больше приходил к выводу, что истинной его верой являлось поклонение Тенгри — трансцендентального Сущего, безличного бога не имеющего явного воплощения и воплощенного во всем[2]. Ведь, несмотря на принятие иудаизма, хазары оставались в основе своей тенгрианцами. И если их аристократия была вынуждена держаться обрядов, то простые пастухи жили стариной. Да и даже аристократы иудейской веры, росли в определенной среде, накладывающей известный отпечаток…

— Я ненавижу тебя, — тихо произнесла молодая девушка, смотря прожигающим взглядом на Ярослава.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не могу принять тебя второй женой.

— Почему?

— Потому что не считаю это правильным.

— Ты ведь не христианин. Я знаю. Мне рассказывали.

— Дело не в христианстве. Строго говоря, в посланиях Титу и Тимофею говорится о запрете многоженства для жрецов[3]. На остальных же это не распространяется. Просто сказалась старая греческая и римская брачная традиция. Тот же Василевс Валентиниан четыре сотни лет назад взял себе вторую жену и разрешил это же для всех своих подданных.

— Тогда почему? Не понимаю.

— Ты жить хочешь?

— Странный вопрос.

— Преслава не потерпит рядом с собой других жен. Она тебя попросту изведет. Она Верховная жрица Макоши. Так что поверь — это в ее силах. И изведет так, что ты даже не поймешь от чего умерла. А я не хочу, чтобы между мною и твои дедом пролегла кровь. Твоя кровь.

— Но ты отказался возлечь со мной даже вне брака! — Раздраженно воскликнула она.

— Милая моя девочка, — грустно произнес Ярослав. — Не дразни небеса. Ты красива, свежа, юна. Ты найдешь себе еще мужа. Зачем тебе удел конкубины[4]?

— Для меня позор быть отвергнутой.

— Это позор твоего деда.

— Это позор всего моего рода. Ты разве не понимаешь, что своим отказом унижаешь не только меня, но и Великого кагана? А кто будет уважать униженного?

— Проклятье… — процедил Ярослав, только сейчас поняв в какую сложную ситуацию попал.

— А тебе нужно, чтобы власть моего деда была крепкой. Не так ли?

— Так… — тихо произнес наш герой, после долгой паузы. — Но взять тебя в жены не смогу.

— Ты пожалеешь об этом! — Сверкнув глазами, произнесла внучка кагана и быстрым шагом удалилась.

— Пожалею, — тихо ответил Ярослав в пустоту.

Но он недолго так стоял. Из тени вышла Пелагея.

— Довольна? — Спросил наш герой.

— У меня есть брат. — Нервно дернув щекой, произнесла она. — Он сможет взять ее в жены.

— Но твой брат, не я.

— Не ты. Поэтому я не перережу ей глотку, если она возляжет с ним…

[1] Меотида — античное название Азовского моря.

[2] Концепция Тенгри по своей сути является вариантом так называемого атеистического монотеизма, основанной на непознаваемости Тенгри и его безличности.

[3] Речь идет о 1-ом послании Тимофею 3:2, 3:12 и Послании Титу 1:6. Эти фрагменты трактуют по-разному, вплоть до довольно экзальтированных форм. Если же трактовать текст «как есть» и не вдаваться в фантазии, притягивая дохристианскую греко-римскую языческую традицию за уши, то там описан только запрет на то, чтобы дьякон, пресвитер или епископ имел более одной жены. Причем, вообще или одновременно. Для людей же мирских вообще никаких ограничений в том не установлено. Как и, впрочем, на разводы.

[4] Конкубина в римском праве — это женщина, с которой мужчина живет, не оформив должным образом брачные отношения. И она отличалась по своему правовому статусу от жены и любовницы. Конкубинат, по своей сути, это свободный брак.

Глава 9

866 год, 20 сентября, левый берег Дона у Саркела

Утро.

Ярослав почти закончил облачаться в доспехи, в чем ему помогала супруга. Они встретились взглядами и Пелагея, выдержав добрую минуту эту игру в гляделки, отвела его и чуть заметно поклонившись. Демонстративно. Словно бы показывая, что она признает его власть, но лишь по доброй воле.

Он едва заметно скрипнул зубами, отметив тень улыбки на ее лице. Но сдержался от комментария. Они не раз уже обсуждали ее поведение. Но Пелагея, то есть, Преслава, была продуктом эпохи. И эпохи отнюдь не христианской, заря которой только-только поднималась над Европой. А потому мыслила в категориях, совершенно непривычных для женщин-христианок или даже женщин, вышедших из христианской через ее отрицание…

В середине II тысячелетия до нашей эры в Европу вторглись племена ариев, вырезав или ассимилировав практически все коренное население. С собой они не только смерть, но и определенную систему верований, традиций и характерных взглядов на жизнь. В последствие этот, изначально монолитный языческий культ раскололся, породив греческое, римское, кельтское, германское, балтийское и, конечно же, славянское язычество. Такое разнообразное и, в тоже самое время, основанное на единых принципах.