Консультант по дурацким вопросам

И вот на очередной съемке режиссеру приспичило, чтобы добры молодцы, увешанные броней, разгрузами, стволами, шлемами и прочей милитаристской приблудой, сносили дверь не богатырским ударом ноги или плеча, а кувалдой. Ради чего реквизитор припер мужикам правильную «машку» килограммов на двадцать.

Мужики покочевряжились, типа, зачем нам это изделие, если у нас ноги есть. Ах, дверь железная? Так мы сейчас Леху вон раскачаем на руках — и башкой в эту железную дверь воткнем. Хана двери гарантированная. Ладно-ладно, пошутили, не башкой, конечно, ногами.

Но на съемочной площадке главный — режиссер, и слушать всяких балбесов в масках и шлемах ему западло. Так что взяли «машку» — и вперед. А дверь расположена неудобно для этого, и за дверью коридорчик узкий, и в конце его оператор с камерой… И развернуться в этом коридорчике не получится. Значит, открывающий должен «машкой» по двери звездануть, а потом куда-то эту дуру спрятать, хоть в карман, хоть ты проглоти ее. Под ноги кидать нельзя — либо сам об нее споткнешься, либо следующий, либо вообще она в оператора прилетит.

Мучились-мучились, вроде как навострились.

«Начали!» — проорал режиссер, и группа захвата начала работу. БАЦ! Открывающий, поминая по матери того козла, который не понимает русский язык и заставляет его размахивать кувалдой, валит дверь с одного замаха. И, захлебнувшись адреналином, бросается на штурм квартиры, скорее чувствуя, чем видя или слыша своего второго номера, который почти наступает ему на пятки, прикрывая командира. Отработали на «ять», четко по нормативу: на всю квартиру — пять секунд. Добежали. Проорали «все чисто!» и ждут команды «стоп, снято!».

А съемочная группа замерла в оцепенении и смотрит на бойцов, широко открыв рты. Бойцы начинают аккуратно переглядываться — вдруг у кого-то штаны упали, а он и не заметил, — и видят, как открывающий медленно складывается в беззвучном хохоте…

Дальше рассказ открывающего: «Размахнулся, дверь вскрыл, легла как по нотам четко под ноги, почувствовал хлопок по спине от напарника, ну и рванул вперед. Бегу в первую комнату и на ходу понимаю, что у меня палец неправильно лежит, и никак спуск найти не может. Глаза опускаю, уже влетев в комнату, а в руках — гребаная кувалда! А тут ее и бросать уже некуда. Так с этой дурой наперевес квартиру и дочищал…»

…Поэтому Миша всеми силами отбрехивался, когда режиссеры требовали открывать кувалдой дверь. Объяснял, что так не делается. Просил. Ну просто умолял. Ну действительно ведь так не делается нигде — кроме американских боевиков, которых вы насмотрелись. Но здесь-то не Америка!

Когда на площадке в очередной раз возникла Ее Величество Кувалда, уютно возлежа на руках у реквизитора, Мише показалось, что сейчас железяка ему ехидно подмигнет. Это неспроста, подумал Миша, она что-то задумала! Будет нам сегодня хоррор-шоу, чует мое сердце… И прибег к последнему, крайнему средству убеждения.

— Ладно, я — просто консультант, — сказал он режиссеру. — Нахватался по верхам, могу не знать чего-то. Но спросите вон Ваню — разве он на работу с кувалдой ходит?

Ваня честно ответил: ничего не имею лично против кувалд, я их уважаю, у меня на даче живут целых две, большая и маленькая, и я их с удовольствием выгуливаю. Но лупить этой штукой по двери очень неудобно, а потом ее надо куда-то убрать подальше, когда дверь упадет. Это лишнее время, лишняя морока, короче — нельзя ли привычными средствами обойтись?..

— Вот видите, — сказал Миша. — Может, обойдемся, а?

Не обошлись. Ребята, сказал режиссер, вы же опытные актеры, вы должны понимать: кувалда внушает зрителю уважение. Боец с кувалдой выглядит, извините, намного круче, чем боец с автоматом. Автоматом зрителя ни в чем не убедишь. В него же не стреляли никогда и прикладом его не колошматили. А вот молотком по пальцу каждый себя угостил хотя бы раз в жизни. Значит, что такое огрести кувалдой — это наша аудитория может себе представить. Короче, чего я тут вам лекцию читаю?! В сценарии у нас кувалда, так что будьте любезны!.. Взяли реквизит — и на площадку!

Обложив про себя факами извращенца-сценариста, Миша на всякий случай отобрал кувалду у первого номера. А то вдруг, как в той истории, увлечется — и побежит с ней. Жди потом, пока восстановят декорацию, выслушивай нелестные слова от режиссера…

— Начали!

ХРЯСЬ!

Да чтоб тебя!

ХРЯСЬ! ХРЯСЬ!

Дверь стояла как вкопанная.

На четвертом замахе, уже когда кувалда неслась в сторону двери, Миша почувствовал необъяснимую легкость в руках. А потом над ухом раздался вопль:

— ГРАНАТА!!!

Миша резко обернулся, готовый упасть.

Кувалда с обломанным куском рукояти летела в сторону «светиков», замерших над своими приборами. Две трети черенка остались у Миши в руках.

БАМС!

Чудом пронесло, никого не задело.

— Как странно, она же новая была… — сказал реквизитор.

— Еще есть? — деловито спросил режиссер.

— Нету…