Консультант по счастливой жизни

Со своим лучшим другом я не общалась с моего дня рождения: игнорировала сообщения, тем самым показывая, что я думаю о его подарке. Но вчера, после изучения сайта, я все же связалась с ним в нашем уютном дизайнерском чате. Я написала, как есть: что скучаю по нему, по нашим смешным перепалкам и задушевным разговорам. Что Пашка — самый лучший и самый понимающий друг на свете и я мечтаю познакомиться с ним лично. Когда стану счастливой! Мне нравится такое предложение!

— Так как тебе Лео? — спросил Паша, когда я окончательно оттаяла. — Ты одинокая женщина, а он привлекательный мужчина, приклеенный к тебе на три месяца. Может, стоит присмот­реться к нему поближе?

— О нет! — я ответила, не задумываясь. Возможно, потому, что уже размышляла об этом. — Такие мальчики заманчивы только издали. Их мордашки и кубики на животе идут исключительно в придачу с целым букетом крайностей. Я на эти грабли уже наступала. Он или бабник, или пьет, или у него тонкая душевная организация. Такие особи привыкли, что им постоянно подставляют плечо, все прощают и преданно смотрят в глаза. Или он извращенец.

— Так ты уточни, что у него за извращения. Может, вы с ним совпадете по каким-нибудь пунктам!

Мысленно я запустила в Пашку подушкой.

В ту ночь я засыпала с улыбкой.

А утром мне перезвонили из агентства по счастливой жизни — у них определился мой номер телефона. Я сказала, что просто хотела поблагодарить их за Лео.

...Семь вечера — звонок в дверь. Лео по-английски точен.

— Дети, как я вам сказала вести себя с дядей?

— Естественно! — выкрикивает Сашка, пробиваясь в щель между мной и дверью.

— Совершенно верно! — я втягиваю его обратно в гос­ти­ную. — Не надо пытаться быть нешумными, неназойливыми и невредными. Просто оставайтесь самими собой! — я закрываю дверь. Выдыхаю. И впускаю Лео в мою клетку с тигрятами.

Он отставляет трехколесный велосипед моей дочери и проходит в коридор. Щелкает выключателем, но лампочка не зажигается — перегорела.

— Добрый вечер, Анна! — Лео протягивает мне букет пионов.

Они похожи на розовый зефир, который я приготовила: сочные, нежные и ароматные. Я старалась для себя — вовсе не для Лео. Конечно, нет. С какой стати…

— Спасибо! Входи, у нас челлендж, — я легонько подталкиваю его в спину в сторону гостиной.

— Я тут детям принес... — Лео шуршит пакетиком с конфетами.

Я прерываю его:

— Спрячь. Мои дети едят сладости только в челлендже. Сашка у меня пухлячок, а у Машки постоянные проблемы с зубами.

Мы входим в мое царство из стекла и белой кожаной обивки, кое-где разрисованной фломастерами жизнерадостных оттенков.

— Здравствуйте, — Лео тушуется перед детьми. Искренне ему сочувствую.

— Будете с нами играть? — тотчас же наседает на него Сашка.

— Конечно!

— Тогда вы — после нас.

Лео поглядывает на меня. Затем на стол. На столе в ряд лежит с десяток десертных и суповых ложек, на каждой — сюрприз: кусочек шоколада, желатинка в виде мишки, щепотка растворимого кофе, сыр, батонная корочка, молотый перец, леденец...

— А зачем вода в стакане? — интересуется Лео.

— Скоро узнаешь! — подбадриваю его я.

Сашка завязывает мне глаза шарфом.

Слышу, как дети меняют местами ложки. Нащупываю стол.

— Мамочка, вот сюда! — Машка тянет меня за ладонь.

— Масяня, не подсказывай! — бесится Сашка.

— Маме попалось кофе. Ура! Мама любит кофе! — Машка хлопает в ладоши.

— Зачем ты все рассказала, коза?!

— Я не коза!..

На этом моменте нить диалога от меня ускользает. Потому что кофе я люблю, но с кипятком, молоком и сахаром. Сухой растворимый кофе жутко горчит. Я морщусь, чем вызываю бурю эмоций у детей, и стягиваю повязку.

Следующей выбирает ложку Машка. Щурится, имитируя закрытые глаза, и вытягивает чупа-чупс. Сашка терпит и это. А вот ему всегда попадаются вкусняшки — как крепко глаза ни завязывай.

Теперь черед Лео. Он наклоняется, чтобы Сашке было удобно завязывать ему глаза. Смешно шарит руками в пус­тоте, приближаясь к столу. Дети хихикают.

Лео выбирает столовую ложку. Подносит ее к лицу, пытаясь уловить запах, только шарф завязан слишком низко. Лео высовывает кончик языка, но не решается коснуться.

— Так страшно мне давно не было, — смеется он.

Дети хохочут до звона в ушах.

Лео пробует сюрприз — и бинго! Молотый перец. То, ради чего всегда и затевается челлендж. Лео срывает шарф и с ошалелыми глазами хлещет воду из стакана на столе. Сашка от смеха корчится на диване. Я тоже смеюсь.

После челленджа я отсылаю Лео в детскую на растерзание детям, а сама, включив на телефоне Pink, спокойно убираюсь на кухне, готовлю себе ссобойку на завтра, развешиваю постиранное белье. Детям пора бы уже спать, но сегодня я жду, когда батарейка сядет и у Лео.

В пол-одиннадцатого он приползает ко мне на коленях — в буквальном смысле. На нем восседает Машка.

— Это пони-папа! — заявляет она, и от этих слов мне неприятно, болезненно колет в солнечном сплетении.

— Зубы чистить! Всем, кроме пони, — командую я и отправляю детей в ванную.

Через час я выбираюсь из детской.

— А вот сейчас бы на остров... — сонно говорю я, прикрывая за собой дверь.

Лео захлопывает мой холодильник — быстро, будто воришка.