Консумация

Пока нет служанок захожу в гардеробную комнату, чтобы выбрать бельё. Открываю шкафчик, выдвигаю несколько полок. Белое? Чёрное? Красное? А может быть голубое? Кружево или шёлк? Что ему больше понравится? Хочу выглядеть обворожительно. Нежно или страстно? А, может быть, агрессивно? Или невинно? Перевожу взгляд, поднимаю комплекты, прикидываю, как цвет подходит к глазам, а ткань ощущается кожей.

Маленький дрон летает над головой. Ашиль тоже «участвует».

— Ты хочешь с ним переспать?

Скепсис в его голосе вызывает ухмылку. Стараюсь её подавить.

— Да. Хочу.

Молчание… Такая пауза, будто меня не расслышали. Достаю новый комплект, скидываю с себя платье, смотрю на отражение в зеркале. Не так дурна. Чуть-чуть худощава, но не критично. Распускаю волосы, они падают ниже плеч, укутывая, как покрывалом. Тёмные, шоколадные нисколько не потеряли в объёме. Что само по себе удивительно.

Ашиля, наконец, прорывает:

— Тебе не обязательно с ним спать!

— Ты же сам меня подложил под него, — говорю с усмешкой, пожимаю плечами. — Аллард привлекательный мужчина. Сильный и благородный.

— Закрой рот! — рычит Хорас. — Я запрещаю тебе ложиться с ним в постель.

— С чего вдруг такие запреты? — даже не скрываю насмешки.

— Ты — моя. Забыла? И будешь делать всё, что я захочу и скажу.

Ну… Эта «песня» уже не нова. Я отмахнулась от дрона, продолжая пристально смотреть на себя. Пусть только попробует пригрозить вакциной и смертью. Клянусь, сдам со всеми потрохами. Мои злые глаза, суровая складка рта, сжатые зубы смотрятся жутковато. Я похожа на самую настоящую фурию с распущенными волосами, намеренную идти до конца. Возможно, Хорас это увидел, потому что злость сменилась на уговоры:

— Мужчины ценят женскую недоступность.

— Не знаю, — едко произношу, упиваясь внутренней свободой и вспоминая его слова, сказанные когда-то на базе. — Шелем влюблён, ему отвечают взаимностью. Как можно ему отказать?

— Ты влюблена? — Ашиль не верит. — Ты же мне признавалась в любви! Или твои чувства иллюзия?

— Зейрат в крови, уродство, я в лагере твоего врага, должна предавать. По-вашему, это должно подогревать мои чувства?

И вновь молчание. На какие-то доли секунд погружаюсь в одиночество. Ашиль переваривает услышанное, может быть, делает выводы.

— Подольёшь ему марру на ужине. Потом отведёшь в кабинет. И только попробуй всё испортить, Лиама!

— Что будет?

— Мы скоро увидимся, и зейрат тогда покажется сказкой.

— Я прониклась, — говорю с лёгкой усмешкой. Выбираю голубое бельё. — Мне нравится это.

Всё-таки, голубое. И выглядит оно очень красиво. Снимаю серьги, чтобы не слышать ревнивое шипение Хораса, иду в ванную комнату. Есть время привести себя в порядок и отдохнуть.

16

16

Ближе к вечеру побережье постепенно темнеет, превращаясь в фиолетово-красную долину под лучами заходящего солнца. Песок мягкий, тёплый, нагретый в течение дня. Волны тихонько подбираются к ногам и с шипением убегают.

Расшитые туфельки в руке, в другой — длинный подол, иначе платье легко вымокнет в солёной воде. Я здесь недолго, решила прогуляться перед встречей с Аллардом, привести мысли в порядок. Крайне важно успокоиться и разобраться с эмоциями. Пришлось признаться, что за время, проведённое во дворце, чувства к Шелему изменились. Неуловимо, естественно, но Аллард заставил себя уважать, испытывать к нему благодарность.

Будет счастлива та девушка, которую полюбит именно этот мужчина. Я — не в счёт. Не будет прощения предательнице, змее, отравившей душу. Это станет моей новой болью, расплатой, с которой придётся жить, сохраняя в сердце воспоминания о краткой, настоящей влюблённости.

Ненавижу Ашиля! Всей душой! Сначала за то, что подкинул меня Шелему в роли игрушки. Теперь за то, что наши чувства с Аллардом станут разменной монетой.

Можно ли сомневаться в искренности Шелема? Нет. Он поступками не раз доказывал, как относится ко мне, как ему важно моё настроение, благо. Надо отдать должное, он беспокоится и о благе землян.

Пространство вокруг меня освещается, но испугаться не успеваю. Сильные руки обвивают мою талию, крепкое тело закрывает со спины, негромкий голос Алларда вызывает полуулыбку.

— Я нашёл тебя, Лима, — вкрадчиво говорит Шелем. — Спрятаться не получилось.

— И не хотела прятаться.

Губы Алларда касаются шеи, по телу тут же разливается истома. Бархатистый поцелуй нежен и не назойлив, объятья доверительно сладкие. Всё слишком идеально для моей реальности, но выбирать не приходится. И мучиться сейчас не хочу. Ещё успею «насладиться» страданиями.

— Я ждала встречи с вами.

— Освободился чуть раньше. Прогуляемся?

— Да.

Аллард отходит на шаг, и на плечи ложится накидка. На мужское внимание откликается сердце, оно впитывает каждую секунду заботы, чтобы хранить её и лелеять чуть позже.

Даже когда вскроется правда, а Шелем решится на месть, он будет в собственном праве. Его гнев, принципы можно понять, я пойму, но не устану надеяться, что всё обойдётся. Всегда надеялась на лучший исход.

— Мой господин…

— Аллард. Не называй меня господином.

— Конечно, — не прячу улыбки, — Аллард.