Контакт на Жатве

Станция инопланетян оказалась гораздо просторнее, чем предполагал Дадаб. Хотя внутри стояли темнота и жуткий холод, он чувствовал окружающее пространство, ограниченное обводами двойного корпуса – единственной защиты станции от вакуума. Бледно-голубое сияние энергетических ядер, которые он вместе с другими унггоями принес с «Быстрого преобразования», выхватывало из мглы шесть серебряных брусьев, протянувшихся по всей длине станции. Брусья сочленялись поперечным креплением с балками, толщина которых превосходила рост Дадаба.

Джиралханаи определили, что станция является частью лифтовой системы, служившей инопланетянам для перемещения грузов с поверхности и на нее. По приказу Маккавеуса унггои обустроили аванпосты в семи кабельных стыках системы – разрывах в корпусе, предназначенных для золотых нитей, которые поднимаются с поверхности планеты, пронизывают станцию и устремляются к другой серебряной арке, находящейся еще дальше наверху.

Дадаб не очень хорошо понимал, почему вождю так нужно взять под контроль это сооружение, ведь оно немало циклов оставалось незамеченным. Если по кабелям двинется вверх нечто опасное, «Быстрое преобразование» превратит его в прах задолго до того, как оно достигнет станции. Но он не пытался получить объяснения. Что-то намечалось на корабле джиралханаев – между Маккавеусом и его стаей возникло непонятное напряжение. И Дадаб будет рад пожить вне крейсера, пока дела не утрясутся.

Попасть на станцию оказалось непросто. Естественно, ни один шлюз не подходил по размерам для десантного корабля типа «дух», и в итоге джиралханаи пробрались внутрь точно так же, как и киг-яры на инопланетный грузовоз: прожгли корпус с помощью загрузочного рукава. Вообще-то, на эту мысль их навел Дадаб, и от кажущейся оригинальности его плана шерсть у Тартаруса встала дыбом.

Когда офицер безопасности потребовал объяснить, как могла прийти Дадабу в голову такая гениальная идея, дьякон приписал ее хурагоку. Сделал он это главным образом для того, чтобы не углубляться в уличающие его подробности пребывания на борту пиратского корабля киг-яров. Но еще Дадаб надеялся восстановить таким образом пошатнувшийся престиж хурагока. Легче Некоторых так до сих пор и не отремонтировал поврежденный «дух», и терпение Тартаруса было на исходе. Когда Дадаб перед отлетом на станцию попрощался со своим другом, тот сообщил, что почти закончил работу. Но внешне «дух» выглядел таким же неисправным, как и прежде.

Оказалось, что внедрение рукава – дело более трудное, чем представлялось Дадабу. В отличие от инопланетных грузовозов, пространство между наружным и внешним корпусами станции было заполнено губчатой желтой пеной, которая моментально запечатывала отверстия, пробитые микрометеоритами и другим космическим мусором. Но наконец сверлильный аппарат рукава прожег корпус. Тартарус и Воренус с шипометами на изготовку первыми прыгнули сквозь переливающийся энергетический барьер на центральные мостки.

К удивлению Дадаба, джиралханаи совсем не задержались на станции – им едва хватило времени, чтобы глотнуть воздуха и удостовериться, что внутри сооружения нет никого живого, как и показывали сканы «Быстрого преобразования». Безапелляционно приказав свести коммуникационный трафик к минимуму, Тартарус и Воренус удалились, а Дадаб остался, чтобы вести шестьдесят перепуганных унггоев через темные помещения. Дьякон приказал зажечь энергетические ядра, и процессия тронулась, захватив станции метановой заправки и разнообразное осветительное оборудование.

Тартарус вручил Дадабу плазменный пистолет, хотя дьякон не имел намерения им воспользоваться; он пристегнул оружие к поясу, чтобы успокоить вспыльчивого офицера безопасности. Впрочем, неожиданно оказалось, что пистолет небесполезен: на низкой мощности он превратился в факельный светильник – великолепный изумруд, возглавляющий нитку менее ценных самоцветов.

Вскоре все унггои расположились на своих местах, по восемь-девять на каждом кабельном стыке.

Пока что они провели без малого три цикла вдали от крейсера. Дадаб взял в привычку обходить помещение не меньше двух раз в день и проверять каждую группу. Проделав несколько таких обходов, он даже перестал включать пистолет. Мостки были прямыми (кроме тех мест, где они огибали стык) и имели сносное ограждение. А веселый голубой свет энергетических ядер в расположении каждой группы позволял ориентироваться без труда.

Но уверенность Дадаба – удовольствие, получаемое в обходах, – имела иной, более глубокий источник. Странным образом циклы на станции пришельцев напоминали о счастливейшем периоде его жизни – о времени, проведенном в семинарии министерства Спокойствия.