Контакт с другим разумом, Волгоград 93-98(версия 26.01.15)

Анна с детьми была в доме у бабушки. За столом сидели люди – соседи и просто знакомые. Они пили чай с блинами. Они говорили между собой. Анна всхлипывала и рассказывала свой сон: «...проснулась я вроде и вижу: Николай сидит на сундуке у стены и смотрит на меня. Я удивилась, ведь он же умер, а он мне: «Нет, я живой, в гости к вам пришел». Потом не помню, как провалилась куда-то, а после вижу, мы все трое с бабушкой у нее дома за столом сидим, чай пьем. Потом Николай встал и вышел из комнаты, что-то сказал, но не помню что». И Анна заплакала, бабушка стала ее успокаивать:

– Значит, все у него хорошо, раз в гости приходил…

Затем Николай оказался близ Небесных Ворот, у которых много людей ждали своей участи. Вышла женщина в белом и назвала два имени. Две женщины поднялись и вошли в ворота. Николай, ожидая, когда его позовут, помогал другим, делился едой, которая у него оказалась в котомке, и, на удивление, его вызвали вскоре.

– Ты вошел в Небесную Страну сразу, – объяснил Учитель. – Это хороший знак, – и добавил: – смотри.

Николай тут же увидел бабушкин дом. Во дворе стояли столы, за ними сидели люди. Сквозь какую-то завесу он услышал голос Учителя: – Прошло сорок дней. Тебя вспоминают.

Потом Учитель объяснял, как надо правильно передвигаться, рассчитывая энергию на путь. И если на небольшие расстояния Николай передвигался легко и точно, то на более далекие оказывался или дальше, или ближе.

«Мне предстояло еще многое познать, – читал я в рукописи воспоминания Осеёва. – Но прежде всего была встреча с Богом, со светоносным существом, от которого исходили тепло и любовь. Каждая душа предстает перед Ним в свое время. Кто-то чуть ранее, кто-то чуть позднее. Это происходит непременно в течение полугода земного исчисления. Когда я предстал перед Ним, я не знал, как себя вести и что говорить, не зная, что Он потребует от меня?

Я не видел лица Всевышнего. Свет, исходивший от Него, не слепил меня, но был таким лучезарным, что под ним черты лица Всевышнего делались как бы невидимыми. Страх улетучился, я испытывал спокойствие.

– Твоя жизнь была недолгой. Но был ли ты счастлив? – эти слова относились ко мне.

– О, да! Конечно, я был счастлив... У меня была любовь!

– А теперь смотри внимательно, – сказал Всевышний.

Я остался в каком-то изолированном пространстве, наедине со своей жизнью. Я бледнел и краснел, улыбался и... плакал. Хотя трудно объяснить эти слезы. Мрачным видением было событие, запечатлевшееся в моей детской памяти: похороны мамы. Потом я видел себя бойким мальчишкой, и мне было стыдно за себя. Картины жизни сменяли одна другую. Но больше всего я краснел, видя себя с девушками из кабаре. Эти случайные и беспутные встречи доводили меня до изнеможения. Я видел себя со стороны и мог анализировать свои поступки и действия. Это было ужасной пыткой.

– Ты видел то, что должен был знать о себе. И ты сейчас сам себе судья».

Тогда же были объявлены повинности: 20 лет работ в карьере, где добывали золотоносную руду. «При этом я должен был еще и учиться», – добавляет в рассказе о своей загробной судьбе Николай.

При разговоре присутствовал очень похожий на Ангела человек. Учитель объяснил: – За твои озорства и грубость к близким ты не несешь наказания, потому что, будучи здесь, в трудный час своих испытаний, ты помогал абсолютно чужим тебе людям, и это избавило тебя от постоянной боли видеть обиженных тобою людей, и от сознания, что ты причинил им боль. Наказание было положено за более серьезные прегрешения, которые, как ты знаешь, были у тебя.

Однако в карьере Николай проработал недолго. Ему досталось трудиться в паре с угрюмым человеком по фамилии Вайнер, и чем-то Николай тронул его – видимо, своей искренностью и участием.

«Мы шли к дыре, зияющей чернотой в невысокой и со всех сторон осыпающейся горы, – описывает те дни Осеёв. – На пути попадались люди, и подавленные, и веселые, кто-то даже напевал, но все они были увлечены работой, каждый делал что-то свое. Нас провожали взгляды сочувствия или ненависти. Я был во всем чистом, а мое лицо свежим, ничуть не пострадавшим от удушливой пыли. Я чувствовал себя очень неловко и старался никого больше не рассматривать. Мы вошли в темный тоннель, в нем лишь изредка в стенах горели установленные светильники. Здесь было сыро, и от этого холодок охватывал тело».

Оказалось, что Вайнер находится на этих рудниках уже более семи веков!

– Знаешь, – обратился он к новичку однажды, – я не знаю, что происходит во мне. Понимаешь, меня сгноить хотели здесь, да я выжил. Тут все друг друга ненавидят. А ты не такой, тебя как брата хочется обнять. Мне дико это чувство, я никого не любил. Меня словно изнутри что-то распирает...

И вот однажды, выйдя из тоннеля, они оба замерли. Перед ними стояли три существа в белых одеждах. Один из них обратился – сначала к Николаю, потом к Вайнеру:

– С этого момента ты освобождаешься от работ на руднике, – сказал он Осеёву. – Ты же, – он обратился к Вайнеру, – последуешь за нами. Тебе даруется жизнь!