Контейнер

Паула усмехнулась. Хартикайнен был знаком с половиной полицейских в столице, а остальных как минимум знал в лицо. И точно был в курсе слухов, которые среди них циркулировали.

– Никакого криминала?

– Нет. Его смерть попала на камеру наблюдения, и картина совершенно ясна. Более трёх промилле в крови и замёрзшая моча в штанах.

Паула вспомнила спортивную фигуру Юханы Лехмусоя. Вряд ли сына постигнет судьба отца. Но должно же у них быть что-то общее?

– А что насчёт бизнеса, там всё прозрачно? – спросила она.

– Сейчас да. Концерн давно процветает, но была у Ханнеса и пара судимостей.

– За что его судили? – удивилась Паула.

– Насколько я помню, за растрату и налоговые махинации, но это было не один десяток лет назад. В молодости Ханнес был далёк от образа добропорядочного старомодного патрона, эту роль он полюбил с возрастом. Не то чтобы он так сильно мошенничал – скорее был мелким усатым засранцем.

– Усы вряд ли имеют отношение к делу, – сухо заметила Паула.

– Ещё как имеют. Усы мало кого украшают, – ответил Хартикайнен и непроизвольно почесал под носом. – А крупный авантюрист должен выглядеть стильно. Делишки Ханнеса были не особо серьёзными. По крайней мере, так мне говорили – сам я тогда ещё учился в высшей школе полиции.

– Но других дел, кроме этих двух, не было?

– Не было, потому что Ханнес попался лишь дважды, – заметил Хартикайнен. – Мы не знаем, что он вытворял за границей. Если не ошибаюсь, в девяностые был как минимум один иск к «Лехмусу», что-то по поводу нецелевого использования средств на сотрудничество в области развития. Но, кажется, дело быстро заглохло.

За изгородью появилась голова – сосед был ровесником Хартикайнена и примерно так же лысел. Он пожелал хорошего Юханнуса.

– Надо же, а раньше даже не здоровался, – буркнул Хартикайнен, когда голова скрылась из виду.

– В каких африканских странах работали компании Лехмусоя? – спросила Паула.

– Так сразу и не припомнить. Финны вкладывались в развитие в основном на юге Африки – в Замбии, Кении и Танзании. Большинству стран перестали помогать ещё много лет назад, и акцент сместился на бизнес.

– И дела там стали вести фирмы типа «Лехмуса»?

– Да, но, насколько я знаю, Ханнес вертелся в Африке ещё с восьмидесятых. Не удивлюсь, если там можно было доверху набить карманы.

– Ты имеешь в виду Ханнеса или финнов вообще?

– Ханнеса или кого-нибудь типа него.

Хартикайнен улыбнулся и прислонился затылком к окну.

– Финну не так-то просто поверить, когда его земляка обвиняют в непорядочности. И действительно, финны в основном честны. Это у нас ценится и укрепляет взаимное доверие в обществе.

– Или видимость доверия, – добавила Паула.

– Согласен. Но избыток доверия тоже может стать проблемой. Я всегда говорил, что финн вряд ли в состоянии заметить подвох со стороны соотечественника. Чтобы обмануть финна, большого ума не надо.

Паула вспомнила официальную историю успеха «Лехмуса»: от маленькой фирмы до концерна и благотворительного фонда. Судя по тому, что говорит Хартикайнен, вся эта история слишком хороша, чтобы быть правдой. За успехом вряд ли стоят только тяжкий труд и исключительное бизнес-чутьё, на которое намекал в некрологе Лаури Аро.

Прежде чем стать почитаемым меценатом, Ханнес Лехмусоя наверняка многим разрушил жизнь. Не была ли утонувшая в контейнере женщина одной из таких людей, и не появилась ли она, чтобы потребовать справедливости?

Паула поблагодарила за пиво и ушла тем же путём, что и появилась, – через живую изгородь. Уходя, она оглянулась: Хартикайнен сидел у входа на террасу. Издалека он вовсе не был похож на одного из самых надёжных её коллег.

Сейчас он выглядел просто обывателем, который расслабился в праздничный вечер.

11

Дом Юханы и Элины Лехмусоя – белокаменный, двухэтажный – располагался в районе, где дороги были узкие, а машины по ним ездили большие. Паула припарковала свой старенький «Сааб» рядом с внедорожником, который уже видела ранее у резиденции «Лехмуса».

Сообщение от Юханы пришло в семь утра – у него появились новые данные о контейнере. Поскольку остальные должны были прийти на работу к девяти, Паула решила успеть нанести визит Лехмусоя до совещания.

Элина открыла дверь сразу после того, как Паула позвонила. Она была без макияжа, в сером спортивном костюме – но даже в таком виде выглядела элегантно. Сухо поздоровавшись, она попросила Паулу не разуваться.

Паула взглянула на свои белые кроссовки, которые не мешало бы почистить, и прошла из холла в гостиную вслед за Элиной.

Юхана сидел на диване в том же теннисном наряде, что и вчера. Очень может быть, что, будучи внешне хладнокровным, внутри он был потрясён настолько, что даже забыл переодеться. Не вставая, он рассеянно пожелал Пауле доброго утра.

Этот человек явно долго не спал – и не исключено, что этой ночью не ложился вовсе. На стеклянном столике перед ним стоял включённый ноутбук, рядом лежал смартфон.