Контейнер

– Что ты имеешь в виду? – спрашивая, Паула смотрела на Ренко, который открыл журнал и рисовал чёрный глаз следующей звезде – на этот раз телеведущему.

– Зачем было уносить шланг после того, как дело было сделано? Такой шланг легко размотать и гораздо сложнее смотать обратно. Насос и шланг найдены там, где их нельзя не обнаружить, и преступник это знал. То есть он не пытался их спрятать.

– А если он бросил их в воду, чтобы не осталось отпечатков? – предположила Паула.

– Это был сюрприз, – произнёс Ренко, прекратив рисовать.

– Какой сюрприз?

Ренко наконец поднял усталый взгляд на Паулу.

– Если бы шланг остался на месте, то первый же человек, подошедший к контейнеру, понял, что внутри вода. А так это стало сюрпризом.

– Хмм, логично, – Хартикайнен бросил на Ренко несколько удивлённый взгляд. – Но кого преступник хотел удивить?

– Вероятно, он знал, кто должен подъехать к резиденции утром. Юхана Лехмусоя первым попытался открыть контейнер, – сказала Паула. – Но это означает, что преступление было задумано против Лехмусоя, а из этого можно сделать слишком далеко идущие выводы.

– Давайте пока оставим это, – начальственным тоном произнёс Хартикайнен.

Снаружи контейнера не нашлось никаких следов, кроме отпечатков пальцев Юханы Лехмусоя, Лаури Аро и управляющего. Рассчитывать на следы шин или обуви по большому счёту было бессмысленно, а изнутри все отпечатки смыла вода. Контейнер с матрасом увезли на экспертизу.

– Мне не даёт покоя этот матрас, – сказала Паула. В четверг вечером контейнер, появившийся у ворот, был пуст – по крайней мере, следствие на данный момент пришло именно к такому выводу. Женщину поместили внутрь либо поздним вечером, либо уже ночью. Таким образом, до момента смерти она пробыла там максимум полсуток, а скорее всего даже меньше – быть может, всего пару часов.

– Если её заперли только для того, чтобы утопить, то зачем озаботились матрасом?

– Возможно, это какой-то намёк на человечность, – предположил Хартикайнен. – Или бесчеловечность. Это как выбрать для висельника верёвку помягче.

Медведь мрачно ухмыльнулся.

Паула знала, что ему не по душе остроты Хартикайнена, – по крайней мере когда речь об убийствах.

– И ещё вот что, – Паула поспешила спроецировать на стену фото кулона «Калевала» с разорванной цепочкой.

Женщина могла сорвать украшение с шеи убийцы, но более вероятным Пауле казался тот вариант, что цепочка порвалась, когда жертва боролась со смертью уже в воде.

Так что у погибшей было финское украшение – ещё один аргумент в пользу того, что и сама жертва могла быть финкой. Вот только пока что её никто не хватился.

Кулон явно был не новым: он провёл несколько часов в солёной воде, но внутри гравировки сохранилась застарелая грязь.

– Это одно из самых популярных украшений «Калевалы», – заявил Хартикайнен с видом специалиста по ювелирным изделиям. – В расследовании от него толку мало.

Такой же бесполезной с точки зрения опознания виделась и одежда погибшей. Это были вещи из масс-маркета, купить их можно где угодно.

– У кого какие мысли по поводу опознания? – поинтересовалась Паула.

– А что слышно из центров для беженцев? – в свою очередь спросил Хартикайнен.

– Фото и отпечатки пальцев отосланы в миграционную службу. Надеюсь, вскрытие хотя бы даст нам дополнительную информацию, если не прольёт свет на личность жертвы.

– Разве не надо показать её фото в близлежащих миграционных центрах? – настаивал Хартикайнен.

– Мартышкин труд, да и ресурсов на это пока нет, – ответила Паула, хоть и не исключала, что Хартикайнен прав.

Она не сомневалась, что жертва каким-то образом связана с Лехмусоя.

– Кстати, есть ещё один нюанс, – добавила она.

Паула так долго держала этот факт при себе, что чуть о нём не забыла:

– У Лехмусоя есть темнокожий пасынок.

– Да ладно! – встрепенулся Хартикайнен. – Почему ты раньше молчала?

– Потому что это вовсе не обязательно что-то значит и вообще может завести следствие не туда. На данном этапе давайте просто примем этот факт к сведению.

Представив Джерри, Элина тут же увела его обрабатывать ссадины. Юхана еле сдерживался в присутствии полиции, но по просьбе Паулы всё же рассказал о происхождении мальчика. Его усыновили младенцем в Намибии пятнадцать лет назад – после того как Лехмусоя годами безуспешно пытались завести второго ребёнка. Их дочери Элле тогда было семь.

– Родители Джерри умерли: мать во время родов, а отец ещё раньше, – пояснила Паула.

– Ого! – воскликнул Хартикайнен. – А может, и не ого…

– Не будем забегать вперёд, но примем это во внимание.

– Раз жертва и приёмный ребёнок Лехмусоя оба темнокожие, это действительно стоит принять во внимание, – сказал Хартикайнен. – Мальчика усыновляют, мать приезжает повидаться с ним, и её убивают. Вполне вероятный сценарий.

– Приёмные родители топят биологическую мать ребёнка в контейнере у собственных ворот? Не очень-то похоже на правду, – возразила Паула.

– А если контейнер случайно оказался рядом, пока они замышляли убийство? – не сдавался Хартикайнен.

– Ну да, и насос с девяностометровым шлангом – тоже случайно, – хмыкнул Ренко.