Континент Евразия

Итальянское евразийствоведение определяется работами известного слависта, профессора Неаполитанского Университета Е. Ло Гатто. Он посвятил евразийству особый очерк в своей книге: "Страницы русской истории и литературы" [102]. Первая глава этой книги называется: "От Ивана Грозного до евразийцев"; вторая: "Евразийское движение" [103]. Автор хорошо знаком с евразийской литературой и умело ею пользуется. Однако не свободен от ошибок в приписывании цитируемых статей тому или иному автору [104]. Проф. Ло Гатто делает ударение на азиатских элементах евразийства. Он говорит о "желании евразийцев порвать все связи с Западом", об их "ненависти к Западу". Это, конечно, неправильно: ощущение самостоятельности неравнозначно ни "желанию порвать связи", ни тем более "ненависти". Проф. Ло Гатто пишет: "Мы настолько привыкли рассматривать все славянские народы как европейское этническое единство, что торжественно провозглашаемая евразийцами азиатскость русских кажется отказом, уходом от своей расы, от своей славянской крови". — И это, конечно, неправильно: русские евразийцы отнюдь не отказываются от своего славянского происхождения; они изучали и будут изучать "общеславянский элемент в русской культуре". Но они считали бы постыдным отрекаться и от своих туранских предков. А о том, что такие предки есть, свидетельствует хотя бы многочисленность русских семей татарского происхождения. Роль татар Е. Ло Гатто характеризует в самых мрачных чертах: "Татары только испортили (!) славянскую кровь, принесли восточным славянам все отрицательные монгольские качества: жестокость, коварство, презрение к женщине" [105]. Целый ряд русских князей XIII–XIV веков был женат на царевнах династии Джучия (старшего сына Чингиса). Можно ли считать родство с этим домом, давшим немало выдающихся полководцев и государственных людей, "порчею крови"? Мы полагаем также, что по части жестокости и коварства европейцы XIII–XIV веков едва ли уступали тогдашним монголам. А что касается "презрения к женщине", то каждый, занимавшийся историей монголов времен их величия, знает, что такого "презрения" у них не было вовсе. Наоборот, женщина пользовалась весьма значительным почетом и влиянием: доказательства тому — историческая роль матери, а также первой жены Чингиса, цариц-регентш Монгольской державы и т. д. Положение женщины ухудшилось только после принятия западными частями Монгольской империи мусульманства, но и это изменение наступило не сразу.

Другая статья проф. Ло Гатто, относящаяся к марту-апрелю 1929 г., носит название "Скифы и гунны" [106]. Она посвящена рассмотрению более новых научных изданий евразийцев. Издания эти реферированы кратко, но с большой тщательностью. Ло Гатто высказывает следующие суждения; "Трудно сейчас предвидеть, какое влияние практически-политического порядка может иметь дальнейшее развитие евразийского движения, которое достигло уже зрелости в своем идеологическом развитии… чем точнее становятся утверждения евразийцев, чем шире сфера их влияния и чем решительней подчеркивание ими миссии, которую Россия будет выполнять… не как "славянская", но как "русско-туранская" держава, тем энергичней становится также защита старой традиции, которая не может и не хочет отказаться от славы России — великой европейской державы" (как будто ранг державы евразийской не заключает в себе всего, что содержится в понятии "великой европейской державы", плюс нечто большее — роль примирителя народов разных континентов!). Споры могут принимать то или иное направление, "но значение движения остается".

Основная часть статьи "Скифы и гунны" перепечатана в новейшей книге Е. Ло Гатто [107]. О евразийском движении здесь сказано, между прочим, что оно, "пустив более или менее глубокие корни во всех центрах русской эмиграции, служит ныне как бы связью между определенными течениями, существующими в России и в части эмиграции". Цитируемая книга написана Ло Гатто на основании впечатлений от его поездки в Россию в первой половине 1929 г.