Контора идёт по следу

Внешне уступчивы, охотно идут на компромиссы, но только в том случае, если в этом усматривают собственную материальную выгоду. Жертвовать собой ради идеи не станут. Вполне довольны своим местом под солнцем, и из них получаются идеальные руководители среднего звена.

Я, узнав от своих коллег об этом новом методе, пришел к заключению, что он может быть надежен лишь в сочетании с теми исследованиями, которым я посвятил всю свою жизнь…

Дерматоглифика — лишь подспорье в изучении подноготной человека и создании его личностного портрета.

Так-то, Олег Юрьевич…

…Вслушиваясь в детальное разъяснение новой методики, используемой американскими секретными службами при разработке интересующих их персонажей большой политики, Казаченко пытался понять, чего больше в откровениях рассказчика: восхищения ученого-естествоиспытателя достижениями науки в познании окружающего мира и людей, или раскаяния за то, что он снабдил американцев сверхсекретным оружием собственного изобретения.

«Похоже, что после долгого проживания в Штатах, — заключил Олег, — у профессора наступил “момент истины”. Он понял, что совершил двойную ошибку: выехал из Союза и раскрыл американским спецслужбам свою уникальную методику познания человеческого ego. И вся его последующая жизнь превратилась в непреходящее раскаяние… Не исключено, что, открывая мне тайны новой методики, взятой на вооружение американцами, он пытается искупить свою вину перед “товарищем Арсением” и перед своей бывшей Родиной. Да и вообще, не является ли его откровенность своеобразным покаянием?..»

…Розенталь неожиданно умолк, пытаясь справиться с охватившим его волнением, и очень тихо произнес:

— Знаете, Олег Юрьевич, какая дактилограмма была у моей покойной дочери? Очень редкий тип узора: на большом пальце правой руки — «завиток», тогда как на большом пальце левой — «петля». Узоры на пальцах обеих рук у людей средних способностей, как правило, располагаются симметрично… Это говорит о том, что особенности нервной системы моей Ревекки были таковы, что она могла стать выдающимся ученым… Эйнштейном в женском облике… Для нас с Розой она была эмоциональным якорем спасения, а ее смерть, как буря, унесла нас в бушующую бездну океана…

Вдруг Олега осенило. Из сопереживающего слушателя он вновь стал контрразведчиком, исполнителем задания Центра.

«Если Розенталь в таких подробностях знаком с засекреченной методикой изучения людей, то, может быть, он продолжает сотрудничать с ЦРУ, ФБР, а, оказав мне “теплый” прием у себя дома, сразу позвонил своим кураторам и теперь наше общение проходит под их контролем? Это же провал! Сейчас в номер вломятся дюжие хлопцы, а доказательная база о моей противоправной, подрывной деятельности против США, вон она — на столе! И диппаспорт не поможет… Скандал грандиозный! В общем, начали с разговоров о дерьме, а теперь я в нем по уши!..»

Казаченко огляделся, прикидывая, где в номере могут быть установлены микрофоны, затем повернул голову в сторону стоящих на столе диктофонов.

Профессор по-своему расценил поведение собеседника.

— Мне, наверно, уже пора… Думаю, Роза уже проснулась… Я не всё успел рассказать вам… Сегодня я отдаю вам книгу, а завтра принесу еще кое-что… Лекция у меня заканчивается в 11.00… Вам когда удобно, до или после?

Казаченко облегченно вздохнул — захват с поличным отменяется!

— Мне, собственно, всё равно… Но если вы собираетесь сообщить мне нечто важное, то мы должны встретиться после занятий… И лучше будет, если мы сменим гостиницу… Идет?

Профессор согласно закивал головой. Уже стоя в дверях, скороговоркой, будто боясь быть прерванным, произнес:

— Олег Юрьевич, еще раз примите мои извинения за недоразумение в моем доме… Впрочем, не случись этого казуса, я бы так и не узнал, что вы — человек с развитым чувством юмора… Н-да… Поэтому я хочу вручить вам еще один мой опус… Всему тому, что здесь изложено, я был не только свидетелем, но и непосредственным участником действа… До того как я стал читать лекции в университете, мне случилось подвизаться в качестве сочинителя политических анекдотов в американском отделении журнала «Континент»… Вы знакомы с этим изданием?

— Еще бы!

— Ну, тогда позабавитесь…

Аркадий Соломонович вынул из внутреннего кармана плаща тетрадь и, торжественно, как если бы это была верительная грамота, подал ее Казаченко и бесшумно выскользнул за дверь.

Глава пятая. Гонцы истины. (заметки сочинителя политических анекдотов)

Если пристально вглядеться в события времен заката советской эры, то станет очевидно, что самыми привечаемыми «гонцами Истины» в СССР были анекдоты о кремлевских небожителях.

Из кухни идеологической — Русского отдела редакции журнала «Континент» — их десантировали радиоволнами в московские кухни на Ордынке и Покровке, на ленинградские — Петроградской стороны и Васильевского острова. Анекдоты легкой конницей — уланами — летели впереди, пиками нанося ядовитые уколы, расстраивая шеренги тех, кто был «не на параде, а к коммунизму на пути…»